Дом одиночества: на расстоянии тепла

И... В вашем прошлом – страх ребёнка, запертого в камере хранения.

И... ВЫ ОЧНУЛИСЬ СТОЯЩИМИ НА ПЕШЕХОДНОМ ПЕРЕХОДЕ.

И... ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ФИЛИАЛ ЦЕНТРАЛЬНОЙ БИБЛИОТЕКИ ВЕЛИКИХ ДОМОВ, НАШ НОВЫЙ АРХИВАРИУС!
Наверное, если приподнять высокий куполообразный свод этого здания и посмотреть на его обнажившиеся внутренности, что открылись пытливому взору, зрелище будет напоминать чей-то гигантский мозг. Ходы в лабиринте полок изгибаются причудливо, будто извилины, а внутри – триллионы носителей информации, кажущиеся в подобных масштабах размером не больше нервных клеток. Инфокристаллы, диски, книги, свитки, восковые дощечки – всё, что может хранить и передавать знания. Тут редко бывают посетители – им проще и интереснее учиться на собственном опыте, чем ковыряться в измышлениях давно умерших существ. Поэтому вам здесь никто не помешает. Наедине с вами лишь книги – и персонажи, которые живут в них, и которых можно оживить в своём воображении. Жаль только, прикоснуться вы к ним не сможете никогда.

И... Добро пожаловать в филиал Центральной библиотеки Великих Домов, наш новый Архивариус!
Наверное, если приподнять высокий куполообразный свод этого здания и посмотреть на его обнажившиеся внутренности, что открылись пытливому взору, зрелище будет напоминать чей-то гигантский мозг. Ходы в лабиринте полок изгибаются причудливо, будто извилины, а внутри – триллионы носителей информации, кажущиеся в подобных масштабах размером не больше нервных клеток. Инфокристаллы, диски, книги, свитки, восковые дощечки – всё, что может хранить и передавать знания. Тут редко бывают посетители – им проще и интереснее учиться на собственном опыте, чем ковыряться в измышлениях давно умерших существ. Поэтому вам здесь никто не помешает. Наедине с вами лишь книги – и персонажи, которые живут в них, и которых можно оживить в своём воображении. Жаль только, прикоснуться вы к ним не сможете никогда.

И... ВЫ РАЗДЕЛИЛИ С КИРОМ ЕГО ТЕЛО, СТАВ СВИДЕТЕЛЕМ ТРАГЕДИИ, ПРОИЗОШЕДШЕЙ В ЕГО ПРОШЛОМ. ВОТ ТОЛЬКО ВЫ НЕ МОГЛИ НИ НА ЧТО ПОВЛИЯТЬ…
Дым… От него лёгкие раздирает болезненный кашель, и пытаешься схватить воздух ртом – но он удушливый и едкий, и очень горячий, и обжигает горло изнутри, так что вместо крика получается лишь беспомощный хрип. Дым застилает глаза, и приходится тыкаться почти вслепую в поисках выхода. Назад возвратиться нельзя, там огонь, а огонь – это смерть, а ведь хочется жить, и хочется дышать, и ещё хочется прочь отсюда. …Откуда-то сбоку вырастает человеческий силуэт – это мужчина, и он что-то говорит, но его заглушает рёв пламени. Человек пытается перекричать гул, но его слова непонятны. Дом трещит, и сильнее всего - над головой. Часть крыши отделяется и падает вниз – горящий смертельный снаряд. Огонь задевает мужчину, но не погребает под своим грузом, а охватывает языками пламени одежду, волосы и кожу, - слышен треск, и запах горящей плоти просачивается сквозь дым, - а крик бьёт по барабанным перепонкам. Истошный пронзительный крик. Он ударяет по натянутым тугой струной нервам, причиняет боль – почти физическую, невыносимую, так что хочется заткнуть уши, сжаться в комок, не слышать, не видеть, не ощущать – и не быть. И остаётся лишь одно желание – чтобы крик прекратился. Руки судорожно нащупывают оружие. Они дрожат, и почти ничего не видно из-за дыма, а ещё - потому что невыносимо смотреть и лучше зажмуриться… Навести пистолет в сторону источника боли и нажать на курок. Выстрел заглушает крик лишь на мгновение, и это мгновение приносит облегчение, - но пытка продолжается снова, потому что ничего ещё не кончено. И поэтому больше нет мыслей, и сознание – уже не сознание разумного существа, а лишь животный страх, вопль о помощи, испущенный в пространство. Ещё выстрел… И ещё… Крик обрывается, и причина страданий уже мертва, - но в воображении он всё ещё продолжается, а воображение стало сейчас единственной значимой реальностью. И только через бесконечные секунды инстинкт самосохранения берёт верх и вынуждает двигаться туда, где меньше огня и дыма, - чтобы выжить. Потому что инстинкт всегда побуждает нас к жизни. До тех пор, пока старательно не подавишь его разумом…