Другие сказки

- Ты кто? - спросило меня отражение в зеркале.

- Как кто? Я...

- А ты кто?

- Отстань, что привязалось-то!

Отражение почему-то рассмеялось и исчезло.

А вопрос целый день не давал мне покоя. Хотелось говорить. Хотелось смеяться и плакать, хотелось лечь на диван и танцевать. И все одновременно. И все прямо сейчас.

- Да кто ты такой? - неслось из телевизора.

- Кто ты? - спрашивал кто-то на улице.

- А вы кто? - вопрошал голос в телефонной трубке.

- Правда, а кто я?

От ощущения реальности происходящего и следа не осталось. Все привычные предметы казались странными. С удивлением обнаружила я, что все обычно квадратное оказалось вдруг треугольным, а совсем еще недавно безупречный круг приобрел форму правильного параллелепипеда (и как я вспомнила это слово? я же его последний раз в школе слышала...) Деревья были похожи на безбрежное озеро, а озеро... Озера не было (но я-то помню, что оно было! Оно должно быть здесь! Ну ведь я его видела). Была шумная река, которая неслась куда-то вперед (только вперед, с какой бы стороны я на нее не смотрела! Я почему-то теперь могла видеть ее со всех сторон).

Я оглядывалась по сторонам. Да где же я? Ведь тут должен быть светофор, я ведь шла к нему! Светофор гордо прошагал мимо меня. И испарился. Потому что в нем не было необходимости.

Я пошла вперед, попала в лес. Большое дерево раскинуло свои могучие ветви. Я невольно залюбовалась. Прекрасно было оно в своем могучем величестве (или великом могуществе? - где я слышала эту фразу?). У большого дерева стояло несколько маленьких деревьев, росло много кустиков, а внизу - цветы (интересно, что они там делают - внизу?). "Они греются, наверное, вон как к большому прижались!" - пришло мне в голову.
Деревья и кусты испугались этой моей мысли. Цветы негромко заплакали...

- Ты что раскричалась? - спросило у меня большое дерево. - Кто ты и что тут делаешь?

Я остолбенела.

- Я не знаю, где я. И кто я - я тоже не знаю...

Большое дерево рассмеялось, отчего огромная его шевелюра затряслась, а светляки вынуждены были выглянуть из своих домиков, чтобы узнать, что же произошло. Деревья, кусты и цветочки тоже засмеялись, видя веселье большого.

Я смущенно улыбалась.

- А что ты видишь вокруг? - спросило у меня большое дерево.

- Я? Я вижу лес, тут деревья, светлячки, цветочки, деревья...

- Ну ты еще стихами заговори! Просто говори, что ты видишь?

Я оглянулась. Небо вижу. Траву вижу. Дерево вижу. Я так и сказала это большому дереву:

- Небо вижу. Траву вижу. Дерево вижу. Только я не знаю, где я.

- Как же не знаешь? Ты там, где есть небо, деревья и трава.

Я недовольно отмахнулась:

- Да они везде есть!

Дерево было невозмутимо:

- Значит, ты везде. А кто ты?

Я молчала... Я не знаю, кто я. Меня зеркало спрашивало. Но я не знаю. Я забыла, я не помню. Я не знаю, меня не научили...

- Эх, сложно с вами, не-знамо-с-кем!

Большое дерево обернулось к своим:

- Вот ты кто?

- Я куст!

- А откуда ты это знаешь?

- Сие у меня сомнения не вызывает! Поскольку все признаки налицо, - бодро отрапортавал цветочек.

- И какие признаки? - спросило большое дерево.

"Какой же он куст, когда он цветочек!" - улыбнулась я.

Дерево недовольно посмотрело на меня:

- Ишь мы смелые какие! Себя не знаем, а за других говорим! Слушай лучше...

Цветочек-куст оправился; пока мы с деревом разговаривали, он привел в порядок прическу и теперь с гордостью показывал на нее пальчиком:

- Вот! Я куст, потому что у меня шикарная шевелюра.

Всё и все вдруг пришло в движение. Откуда-то появились птички, пошел дождик, засверкала молния, радуга раскинулась... Одно только большое дерево оставалось прежним.

- Ой, что с ними? - спросила я.

- Они ищут себя. Выбирают то, что им больше нравятся. Вот смотри, это деревья и та птичка остались прежними: они нашли себя. Они изменятся, если почувствуют, что им это надо, но они нашли себя. Они всегда ответят на вопрос: "Кто ты?"

И мне надо меняться? Надо быть всем, чтобы понять кто?

Все куда-то пропало вдруг. Или это я не слышала веселого гомона ищущих и находящих себя существ.

Я оглянулась вокруг. Я одна стояла на пригорке. Я видела все вокруг. Я не видела только себя.

Может, птицей побыть. Крепкие крылья поднимали меня вверх. Я могла летать! Или нет, лучше радугой. Семь цветов и тысяча их оттенков заиграли во мне. Я могла быть яркой! А, может, просто солнечным лучом? Теплое свечение заструилось прямо из моего сердца. Я могла согревать!
Я побыла речным течением и морской волной, я стала хищницей и мягкой кошкой, вороной и соловьем, цветком и репейником. Казалось, что не осталось уже ничего, чем бы я не могла стать!

Кругом слышался звонкий смех. Так ведь это я смеюсь! Все закружилось в веселом танце. Это же я танцую! Все смолкло. Это я замолчала. Появились слезы. Это я заплакала. От счастья!

На миг я закрыла глаза и подняла руки к небу. Ветер трепал мое легкое платье, мягко развевал мои волосы, нежно целовал мои глаза и губы.

"Пора!" - подумала я.

Открыла глаза. Круглое снова было круглым, а квадратное - квадратным (впрочем, и то и другое как-то хитро мне подмигивали, как будто у нас был общий секрет). Кругом были люди. Они спешили. Кто-то случайно толкнул меня. "Ты что тут стоишь? Кто ты такая, чтобы стоять на моем пути?"

- Я - воплощение Вселенной. А ты кто?

Человек растерянно остановился. Оглянулся по сторонам и сел на неизвестно кем поставленную рядом с ним табуретку.

Но разбираться с собой - это его дело.

А я пошла вперед. Счастливая и гордая.

"Ты для меня - Вселенная. Я тебя люблю!" - услышала я любимый голос.

Я тоже тебя люблю!

Люблю!

Как же по-новому звучало для меня это слово...

Жила-была на свете старая-престарая женщина. И было у нее три дочери. Созвала как-то мать своих дочерей и говорит им: "Вы у меня уже давно смышленые стали, знаете многое, а вот дам-ка я вам задачку! Пускай каждая из вас свой мир построит да мне принесет"

Одна из дочерей сказала: "Ха, какая малость! Деньги миром правят, вот они пусть в основу и лягут!"

Другая дочь сказала: "Ха, какая малость! Тут прилепить да там приклеить - вот мир и готов!"

А третья дочь ничего не сказала, задумалась только.

На следующее утро первая все деньги в кучку собрала, какие нашла где, и стала свой мир строить. А другая дочь пошла отовсюду кусочки собирать да латать их вместе. Только третья утром встала, избушку свою прибрала, котомку на плечи повесила и пошла, куда глаза глядят да сердце ведет.

Долго ли, коротко ли шла она, уж не раз смеркалось, да солнышко вновь проснулась не раз, а она все идет и идет. По сторонам присматривается.

Шла она через чисто поле, плыла через сине море, пришла наконец к дремучему лесу. Боязно в лес входить, да обойти нельзя. Только шаг сделала - появилась перед ней старуха-молодуха. То ль молода, то ли стара, то ль умна, то ль глупа, то ль красавица, то ль не очень. Стоит старуха-молодуха, вроде и путь не перегораживает, но и вперед не пропускает. Остановилась девица, раздумывает, как дальше быть. А старуха-молодуха пилочкой ноготки подравнивает да на работу свою любуется.

Решила девица заговорить с нею:

- Здравствуй, старуха-молодуха! Как поживаешь, что переживаешь?

А та ей и отвечает:

- Ты давай вокруг да около не ходи, прямо спрашивай, что тебе надо, потому что до меня тебе никакого дела нету!

- Почему же нету, - удивилась девица, - коль спросила, интересно, значит.

Отвлеклась старуха-молодуха от маникюра своего. Пилочку в сторону отбросила, а в том месте тут же беседка появилась, с самоваром да двумя кружечками, а в блюдцах всякие яства лежат.

Удивилась девица, только не спросила ничего. А старуха-молодуха глянула на нее да хмыкнула только.

- Ну, угощайся, странница! - распорядилась хозяйка, наливая чай, - Рассказывай, что привело тебя сюда через поля, через моря в лес дремучий?

- Есть нас три сестры на свете, дала нам матушка задание - свой мир сделать. Сестры-то уж заканчивают, наверное, одна из кусочков собирает, другая на деньгах. А мне вот по миру походить захотелось да уму-разуму набраться, а тогда уж и за строительство приниматься.

- Дело, - говорит старуха-молодуха, - матушка вам отменное дала! Только вот хитрая она у вас больно, а ты хитрость ту поняла, на веру не приняла, сама посмотреть решила. Матушку вашу знавала я по молодости, вот на этом самом месте мы с ней все чаи-кофеи пили, а иногда...

Старуха-молодуха как-то довольно хихикнула, но продолжать не стала.

- Дам я тебе подсказку одну. Поймешь - себе возьмешь, не поймешь - все равно по дороге потеряешь. Возьми-ка ты этот камушек да три ночи подряд выходи с ним на улицу, смотри, что будет.

Взяла девица камушек, в ладошку зажала, к щечке прижала.

А старуха-молодуха тем временем из беседки хоромы сделала да девицу в светлицу пригласила, где уже и постель мягкая готова была.

Поблагодарила девица старуху-молодуху за чай с яствами, за постель мягкую, но сама ложиться не стала. Села у окошка ночи дожидаться.

Недолго ждала за мыслями своими, ночь быстро наступила.

Вышла девица с камушком на улицу. Темная-темная ночь была! Ни звездочек, ни луны на небе не было. Не видела девица камушка в своей ладошке, так темно было. Да знала она, что там он - чувствовала она его. Подивилась девица, камушек покрепче в ладошке зажала и спать пошла.

Утром просыпается, а старуха-молодуха как ни в чем не бывало стоит на полянке в полосатой пижамке, да зарядку делает.

За делами да чаями и весь день прошел. Ночь снова наступила. Взяла девица камушек свой, снова на улицу пошла. Луна на небе огромная была, звезды вокруг нее хороводы водили. Посмотрела она на свой камушек, да снова его в ладошке сжала.

И снова утро наступило. Старуха-молодуха уже йогой во дворе занимается, пятки за уши забрасывает, да пальчиками на ногах затылок почесывает.

За чаями да делами весь день и прошел. Третья ночь наступает. Девица на улицу собирается, камушек в ладошке сжимает. Выходит, а там праздник какой-то. Все танцуют, смеются, девицу с собой зазывают. Девица с ним в пляс пустилась, но камушек в руках крепко держит, не отпускает.

Утром в горницу вернулась свою, все думает, что же это старуха ей за загадку загадала! А камушек перед собой положила, смотрит внимательно на него. Все в камушке увидела, все в нем прочитала.

Старуха-молодуха заходит в нарядном сарафане, ленточки в косы вплела, цветами вся украсилась.

- Ну что, - спрашивает, - увидела ли ты что за три ночи?

Кивнула головой девица, да, мол, увидела.

- Узнала ли ты что новое?

Снова девица кивнула.

- Ну и ступай тогда дальше.

Вышла девица из леса темного, сине море переплыла, чисто поле перешла, домой вернулась.

Видит, сестры уже намастерили что-то, одна перед другой хвалятся, все достоинства своих моделей демонстрируют, недостатки скрывают тщательно. Как увидели сестрицу свою, смеяться стали:

- Ну как, построила мир-то свой?

- Построила, - сестрица им ответила.

Утром мать собрала их в своих покоях, велела миры свои показывать.

Первая дочь свой мир, на деньгах построенный, показала. Повертела его матушка в руках, проглядела через лулу и говорит:

- Ты такой мир построила, ты в нем и живи!

Вторая подходит. Посмотрела матушка ее мир, в руках повертела, заплатки подергала.

- Ну, - говорит, - ты этот мир построила, ты в нем и живи!

Третья дочь к матушке подходит.

- Где же твой мир, доченька? - спрашивает матушка.

А третья дочка ей и отвечает:

- А мой мир, матушка, весь во мне! И с кем виделась, и с кем слышалась, и с кем хороводы водила, и чаи с кем пила - все во мне живут, значит, это мой мир и есть.

- Хорошо, - ответила матушка, - Ты сама этот мир создала, вот и живи в нем!

Время шло-шло, вперед ушло. Первая дочка в своем мире сидела-сидела да нос-то наружу и высунула, скучно в мире-то стало. Вторая дочка в своем мире сидела-сидела да нос-то наружу и высунула, тесно в мире-то стало.

А третья дочка все в своем мире живет, не скучно ей, не грустно, не тесно, не сдавленно. Все на месте, все в срок свершается.

Вот на том и сказке конец. Если кто понял, то навеки в себе оставит, а кто не понял, так и сказку позабудет!

Жила-была одна магиня. И вдруг ей в руки попали крылья. Самые настоящие! А наша магиня хоть и была опытной, но все на метле больше летала, а вот крыльев у нее никогдашеньки не было!

Магиня не обрадовалась, не расстроилась. "Ну," - говорит, - "Посмотрю, на что они гожи, к чему пригожи!"

Прицепила крылышки к себе, взмахнула ими - и полетела!

Это, конечно, не как на метле: вечно там то газ, то тормоз, то направление выравнивай, да и метла-то старая была, барахлить стала, все что-то ей то смазать, то привинтить надо. А крылышки новенькие. Только подумала магиня, что повыше бы надо, крылышки сами собой ее подняли, только захотела помедленнее лететь, крылышки притормозили немножко. Летала она целый день до вечера, ночью домой вернулась, крылышки в сторонку отложила, ночи спокойной им пожелала.

А наутро просыпается - дом свой узнать не может! Все вроде бы так, да что-то не так. Все вроде ее, да в руку не ложится. Все вроде ее, только не смотрится и не делается.

Удивилась магиня, к крылышкам подошла, а они лежат как ни в чем не бывало на том же самом месте, посапывают еще да во сне причмокивают. Разбудила их магиня, снова надела на себя, опять полетела.

По тем же местам ее крылышки понесли вроде, да все что-то не то же вокруг. Интересно такое магине стало! Что это за одну ночь перевернулось все, что ничего-то она признает, все-то ей чужим кажется...

Приземлилась она поскорее, спрашивает у крылышек, что же такое творится кругом. А крылышки ей и отвечают: "Пришли мы к тебе не просто так, пришли, чтобы твоими глазами на мир посмотреть, а ты нашими пока посмотришь..."

Удивилась магиня, зачем это ей крыльими глазами на мир смотреть! А крылышки отвечают: "Молоды мы еще, неопытны, вот твоими глазами на мир посмотрим, уму-разуму наберемся, а ты, глядишь, тоже что-то новое для себя найдешь-увидишь!"

День полетали, два полетали, третий день полетали. Крылышки тогда и говорят: "Спасибо, магиня, увидели мы мир твоими глазами, ты на мир нашими посмотрела, теперь нам и дальше в путь-дорогу пора! Вот тебе перышко одно. Как помощь нужна будет, так перышко вверх подкинь и нас кликни."

Улетели крылышки. Осталась магиня одна, на метлу было село, да что-то не то, неудобно стало. "Эх," - думает, - "Была ни была!"

И перышко вверх подбросила. Крылышки тут как тут явились!

Магиня им и говорит: "Знаете что, крылышки? Вы, конечно, уму-разуму со мной учились, а теперь пошли других учить, но мне транспортное средство нужно! Так что давайте-ка вы у меня оставайтесь Только уж мы каждый своими глазами на мир смотреть будем, так интереснее!"

Остались крылышки у магини жить, летали они вместе по разным местам, каждый день новые места видели. А надо если - то и по делам отправлялись.

Потом стали они ночами летать. И если кому-то нужно было по-другому посмотреть на что-то, то прилетали они к этому человеку в сон, и уж не хотел он после такого сна по-обычному видеть.

И если тебе однажды приснится сон, в котором все идет не так, как ты сам мог бы предположить, то знай, что это магиня со своими неразлучными крылышками к тебе прилетала.

И уж только тебе решать, что теперь после такого сна делать.

Жила-была сомневающаяся девочка. Вечно она решение не могла до конца принять. Казалось бы, решит что-то еще с вечера, а наутро проснется - засомневается. А вдруг неправильно вечером подумала, а вдруг не так надо сделать? Время все шло, а девочка все сомневалась. И уже не одно и не два решения остались не принятыми до конца, а девочка все сомневалась и сомневалась в их правильности.

Отчаялась девочка, сама увидела, что не есть это хорошо...

Села она на пригорочек да закручинилась.

- Как же мне разобраться, как поступить лучше? Все мне кажется, что если решительно поступлю, то потеряю что-то...

- Так в чем проблема? - послышался рядом чей-то голос, - не принимай решения. Живи как жила, куда, казалось бы, проще!

Сомневающаяся девочка оглянулась. Рядом сидела старушка и вышивала. Узор из-под иглы ее получался какой-то непонятный. Местами причудливый, а местами - куцый и пегий. Старушка не стала дожидаться, когда девочка решится ей вопрос задать, сама ответила:

- Я, милая моя, не простая старушка. Я жизней человеческих вышивальщица. Каждый из нас поступки совершает, от которых жизнь может стать яркой, полной энергии и красок, а может, наоборот, убить все живое и зарождающееся в своей жизни. Люди поступок за поступком совершают, я стежок за стежком делаю.

- А как же ты понимаешь, что этот поступок за собой принесет? Разве правила какие-то есть?

- Да, милая, наука-то это небольшая, на самом деле: если для себя что-то делаешь, от своей силы - то яркий стежок ставлю, а коль боишься да сомневаешься, коль другим стараешься угодить - куцый и неровный.

Девочка молчала, она смотрела на полотно, которое у старухи получалось. Да, встречались там яркие стежки, но все больше какая-то масса бесцветная.

- Бабушка, а я вот однажды решение приняла, а потом как-то все не так пошло, не так, как я задумала. Вот и боюсь я с тех пор делать что-то решительное. А вдруг опять все наперекосяк пойдет?

Старуха посмотрела на уже вышитую часть полотна и спросила:

- А, это когда ты решила своими делами наконец-то позаниматься, а любимый в тот же миг к другой девочке убежал? Да, было такое... Вот, посмотри.

Старуха ткнула пальцем в вышивку. Что-то неясное там было: как будто все сразу цвета смешались.

- Вот этот твой поступок. Тогда он казался тебе неправильным, ты ругала себя за то, что не побежала сломя к голову к этому мерзавцу! А что потом? Ты ж вскоре и сама поняла, что он - не твой принц. Расстались. А ты все жалеешь, что свои дела сделала, а не с ним время провела!

Девочка вспомнила: да, так и было. А старуха продолжала:

- Или вот сейчас. Опять сомневаешься: к любимому бежать (хотя у него тоже свои планы) или делами своими заняться. Любимый-то ведь и время раннее назначил, чтоб он точно ничего не потерял, а ты - уж как сама захочешь и выберешь. Ты не на любимого злись, он сам не знает, как быть. Ему и тут хочется, и с тобой хочется. А подумай, что изменится, если ты поступишь как обычно? Что изменится, если ты снова не дашь себе возможность сделать задуманное?

Девица молчала. Она смотрела на полотно и искала свои доведенные до конца решения. Их было очень мало, но они заметно выделялись на общем фоне.

- Самое главное, принимай решение любовью, а не корыстью, не страхом, не мыслью о крушении. Верь тому, с кем ты. И верь себе.

Старуха не делала ни одного стежка на полотне. Она не подталкивала девочку к чему-то.

Девочке не совсем нравился рисунок вышивки, очень уж скучным он был. Но она боялась, бесконечно боялась ошибиться...

Зачем с людьми здороваться

Жил-был на свете человек. Задумался он как-то о сущности своего бытия и пришел к выводу, что говорит он за день очень много слов, и решил, что надо быть бережливее. И подумал он: "Ну зачем я каждый день утром здороваюсь, а вечером прощаюсь с людьми? Толку-то ведь никакого от этого. Зла я людям не желаю, значит, обойдутся они без моего приветствий и прощаний!" Сказано - сделано!

Просыпается он утром, идет по улице и не здоровается ни с кем! Идет, улыбается, здорово, мол, он придумал.

Сначала-то люди здоровались с ним по привычке, смотрят - не отвечает ничего. А человек наш ничего не замечает, идет себе довольный по улице - здорово придумал!

Потом люди только головой ему при встрече кивать стали, а он опять не отвечает, только улыбается. И так вот мало-помалу совсем перестали на него внимание обращать. Дошло до того, что в комнату он входит - а в его сторону голову никто не поворачивает, на стул садится - а человек, не видя его, тоже на стул садится, как будто пустой он...

- Ну и ладно! -- подумал человек, - пусть себе не замечают! Я и сам по себе проживу! Я вон весь какой!

Сказал он это и к зеркалу подошел.

А в зеркале - ничего нет. Нет, диван, конечно, в зеркале отразился, стена отразилась. А человека нашего нет!

- Эй!!! -- кричал он и стучал руками по зеркалу, - где я??? Куда я делся???

А зеркало говорит:

- Кто это раскричался тут? Вот беспокойные нынче существа пошли! Кричат чего-то, а сами прячутся!

- Куда это я прячусь? Я тут стою, перед тобой прямо!

А зеркало, надо сказать, мудрым было, ему сразу понятно стало, в чем дело, и говорит оно человеку:

- Сколько лет живу я на свете, а все одно повторяется! Как человек здороваться перестает со всеми, так и пропадает сразу! Не видно его становится, как будто и не жил никогда.

Расплакался человек (только слез-то его тоже не видно было!), что делать не знает.

Выбежал он на улицу.

- Здравствуйте, здравствуйте, - кричит он, да только никто не обращает на него внимания!

Возвращается он домой, снова к зеркалу подбегает, как быть, что делать, спрашивает.

А зеркало отвечает ему:

- Да, то, что однажды потеряно было, теперь не скоро наверстаешь, а назад-то уж и вовсе не вернешь, но есть одно волшебное средство! Выйдешь на улицу - скажи: "Здравствуй, солнышко!". Солнышко тебя и заметит. Потом с ветром поздоровайся, потом с деревцами на дорожке. И они тоже тебя заметят. А там уж, может, и люди на тебя внимание обратят.

Долго ли, коротко ли дело было, только человек наш, выходя на улицу с солнышком сначала здоровался, потом с ветром здоровался, с деревцами и птичками здоровался... Потом и люди его замечать стали да приветствием на его приветствием отвечали.

И живет такой человек среди нас где-то. Со всеми здоровается, понял он, что не пустой звук "здравствуйте", что нужен он людям и всем живым существам.

Жил-был мужик. Был он богатым торговцем. Была у него жена и трое детей - два сына, высокие, красивые, один краше другого, и дочь младшая - красавица, умница, любимицей отцовской была. Жили они в небольшом торговом городке, на берегу реки, в большом богатом деревянном доме. А вдалеке был лес, загадочный и манящий. Жили они дружно и весело, в достатке, ни в чем не нуждались.

И вот исполнилось старшему сыну семнадцать лет, наступила весна, и решил сын, что пора ему жениться. И уехал он искать свою невесту. Прошло еще три года, и второму сыну исполнилось семнадцать лет, и решил он, что пора и ему жениться. На следующий день взял еды-питья и уехал искать свою невесту. И осталось их трое - отец, мать и младшая дочь. С каждым днем девочке становилось все грустнее и грустнее, скучала она по братьям, по тем беззаботным временам. Осталась она одна, подруг тоже не осталось, кто разъехался, кто замужем и с детьми нянчится… И захотела она тоже уехать из дома, мир посмотреть, себя показать, принца своего найти… Всю ночь она просидела перед окном и смотрела вдаль, в сторону того самого манящего леса.

Наступило утро, отец уехал в город, а девушка побежала к маме - рассказать о том, что задумала. Мама выслушала дочь и поняла, что дочь ее все уже решила и отговаривать бесполезно, и отпустила ее. Но перед тем, как девушка покинула свой дом, мама дала ей маленький льняной мешочек, а в мешочке была куколка.

"Носи его с собой, и если вдруг совет или помощь понадобится, открой мешочек и спроси куколку, она обязательно поможет и подскажет", - строго сказала матушка.

Все дальше девушка отдалялась от дома… шла она весь день и только, когда стало темнеть, дошла она до леса. С каждым шагом лес становился все страшнее и дремучее, деревьев становилось все больше и больше, тропинки исчезали, и пробираться сквозь бурелом становилось все тяжелее. Вскоре стало совсем темно, куда идти - девушка не знала, но вдруг где-то неподалеку увидела она слабый огонек. Пошла она на огонек… а пока шла, вокруг то птица какая-то пролетит, то животное какое-то зарычит, то голоса какие-то послышатся. Страшно стало девушке, и она уже готова была вернуться домой, но куколка ее успокоила и сказала: "Не останавливайся, иди вперед и ничего не бойся, возвращаться поздно".

Дошла девушка до огонька - оказалось избушка, а внутри свечка горит. Подошла девушка к двери, аккуратно постучала и толкнула дверь. Дверь со скрипом отворилась, и девушка увидела старушку. Уже ночь была, и девушка попросилась переночевать. Старушка накормила, напоила, обогрела девушку и спать уложила. Наутро проснулась девушка, а тут уже стол накрыт - и все вкусное. Тут девушка и рассказала старушке, что ушла она из дома, захотела она мир посмотреть, себя показать и принца своего найти.

Выслушала ее старушка и сказала:

"Могу я тебе помочь, но для этого ты должна мне прослужить три года". Девушка подумала-подумала и согласилась. И стали они жить вдвоем. Каждый день утром старушка уходила и возвращалась к вечеру, а девушка тем временем дом убирала, все вымывала, вычищала, еду старушке готовила, животных ее кормила и выгуливала коня. Был у старушки конь, необыкновенно красивый, серый в яблоко. Шли дни, месяцы… и вот наступил последний день первого года. Проснулась утром старушка и говорит девушке:

"Есть у меня для тебя работа сегодня сложная. В подвале лежат три больших мешка с зерном, эти мешки мыши погрызли, зерно высыпалось и перемешалось. Надо его разобрать по зернышку и разложить на три кучки".

Загрустила девушка, достала свою куколку, рассказала ей все. Куколка успокоила девушку и обещала помочь. Спустились они в подвал, а тут уже мышки во всю работают и разносят зернышки по кучкам. И так все вместе три мешка разобрали, и к вечеру, когда вернулась старушка, все было сделано. Старушка обрадовалась и поблагодарила девушку.

Пошел второй год. Каждое утро старушка уезжала, а девушка тем временем дом убирала, все вымывала, вычищала, еду старушке готовила, животных ее кормила и коня выгуливала. Наступил последний день второго года. Проснулась утром старушка и говорит девушке:

"Есть у меня для тебя работа сегодня сложная. Вечером ко мне придут гости, ты должна устроить нам стол с разными вкусностями, разносолами". Загрустила девушка, не знает, что делать - ведь на печи у старушки только одна кастрюля, и та в саже. Достала свою куколку, рассказала ей все. Куколка успокоила девушку и обещала помочь. "Спустись, - говорит куколка, в подвал и найди там горшочек глиняный и принеси его сюда". Поставили она горшочек на печь, и горшочек сам стал варить-жарить-парить одно блюдо за другим, только стой и помешивай иногда. Приехала к вечеру старушка, а стол уже накрыт и ломится от угощений. Удивилась старушка, обрадовалась и поблагодарила девушку.

Пошел третий, последний год. Каждое утро старушка уезжала, а девушка тем временем дом убирала, все вымывала, вычищала, еду старушке готовила, животных ее кормила и коня выгуливала. Оставалось всего три дня до конца заточения. Утром проснулась старушка и говорит:

"Вот последнее для тебя задание - свяжи мне из крапивных нитей кофту новую, а то эта уже совсем вся в дырках". Загрустила девушка, достала свою куколку, рассказала ей все. Куколка успокоила хозяйку и обещала помочь. Старушка уехала, а девушка отправилась в лес за крапивой. Долго ходила по лесу, вся обожглась колючей крапивой, но принесла охапку. "А теперь, - говорит куколка, ложись спать, отдохни пару часов, а проснешься, нити будут готовы". Послушала девушку свою помощницу, проснулась и…действительно уже лежат готовые клубки крапивных нитей. Осталось только связать старушке кофту. Оставалось два дня и две ночи, девушка почти не спала, чтобы успеть все связать. К концу последнего дня все было сделано, кофта была готова. Старушка обрадовалась и поблагодарила девушку.

Так прошли три года. Выполнила девушка всю работу и все задания старушки, а старушка сдержала свое обещание и на следующий день отпустила девушку.

"А в награду за твою хорошую работу, за усердие, за то, что всю работу делала качественно и не ленилась, дам я тебе голос красоты невиданной, как у волшебной птицы. Но поразить им сможешь, только если от сердца будут слова твои идти".

В то время в королевстве, что за лесом было, королю молодому приснился сон, что встретил он девушку с голосом волшебным и женился на ней, а она ему песни поет да сказки сказывает. Проснулся король и объявил по всему королевству, что ищет он жену себе, которую в своем сне встретил. И выстроились у ворот королевства очереди девиц молодых, красивых, хозяек хороших, умелых.

А девушка тем временем выбралась из леса дремучего и вышла на зеленое поле, усыпанное все цветами полевыми. Шла она шла, красотой наслаждалась и песню запела про край этот невиданной красоты. Услышали слуги короля удивительной красоты голос, нашли девушку и привели к королю. А король тем временем выбирал себе жену и никак не мог найти ту, которая ему по душе.

Вошла девица во дворец, увидела молодого короля и так он ей понравился, что не смогла сдержаться и запела - как сказку рассказала - про короля самого, про королевство его красоты невиданной. Король как услышал этот голос, сразу вспомнил ту девушку, которую видел во сне, взял он ее за руку и увел в свои покои.

Жил-был король-королевич, жена у него была, и детей они нарожали тройню. Было у него на острове в океане большое королевство, слуги и служанки везде, и люди простые жили в том королевстве. Кто чем занимался: были те, кто прислуживал королю и во всем следовал его указам, а были те, кто себе на уме… всякими бесполезными вещами занимались, по лесу гуляли, где колдунья королевская жила, еду ей приносили, подарки. Побаивались ее все в королевстве - и король в том числе - и старались не беспокоить лишний раз. Но знала она все, заколдовать кого угодно могла и любую беду предсказать могла.

И вот однажды пронесся слух по королевству, что смоет скоро королевича остров и все королевство вместе с ним. И послал король-королевич своих слуг к колдунье разузнать, правда ли это, и что королю делать, как спасаться. Ходили слуги королевские один за другим к колдунье, а колдунья только и говорила:

- Правда, смоет весь остров и королевство все вместе с ним. Каждый спасать себе сам будет, как умеет. Тот, кто найдет дорогу верную, сумеет спастись, тот попадет в царство новое, а кто не найдет дороги, тот так и останется на острове.

Вернулись слуги в королевство и рассказали все своему хозяину. Король испугался, что делать - не знает, где дорогу верную в новое царство искать - и не подозревает.

И приказал король своим верным слугам проследить за теми, кто себе на уме, чтобы подслушать, что им колдунья рассказывает про то, где верная дорога лежит.

И стали слуги королевские в колдуньин лес наведываться, да подслушивать под избушкой ее, что она тем, кто себе на уме, рассказывает. Слушали-прислушивались, но ничего не могли понять, как будто колдунья с теми на другом языке говорит, никому не ведомом.

Вернулись в королевство, рассказали все королю.

Море уже не спокойно, почернело, волны того и гляди достанут королевский замок. Король уже мечется из угла в угол, что делать не знает, как выведать тайну колдуньину не подозревает. Решил король подарками задарить колдунью. "Колдунья обрадуется, что сам король ей дары свои отдает, и расскажет тайну свою", - решил король.

Собрали верные слуги все королевские дары и отправились в лес колдуньин. Пробрались через лесной бурелом к избушке колдунской, а войти не могут: двери-то и нет. А колдунья тем временем с теми, кто себе на уме, последние вещи нужные собирает и указания дает, как с дороги не свернуть. А слуги королевские прислушиваются, но опять не могут понять язык неведомый. Почуяла колдунья гостей незванных, вышла из избушки своей и видит слуги королевские, все с ног до головы дарами дорогими увешаны. Поняла колдунья королевский замысел, разозлилась… ударила кулаком об дерево, заклинание магическое произнесла и… превратились все дары королевские в змей и жаб ядовитых, а слуги королевские… кто червяком дождевым обернулся, кто рыбешкой малой, кто ящерицей, каждому досталось…

Небо совсем потемнело, тучами его грозовыми затянуло, солнца и след простыл, море уже не на шутку бушует, вот-вот волна огромная придет и заберет себе весь остров со всем королевством.

И отправилась колдунья с теми, кто себе на уме, по дороге верной в новое царство…

Как Бабе Яге жить нелегко

В тридесятом царстве, тридевятом государстве жил был царевич. Родители у него давно умерли, оставили ему богатое наследство, вот он целыми днями ничего и не делал, только на троне сидел, да ногами болтал. И вовсе он не маялся, а спал, ел, да слуг вопросами дурацкими забрасывал: "А отчего снег? А почему птицы летают? А почему вода мокрая?"

И так он всем надоел, что не выдержали слуги, между собой сговорились и насоветовали ему в лес пойти, где живет мудрая Баба Яга, которая все знает, да все у нее и выспросить.

Почесал царевич затылок, да думает:"А че бы не сходить... Cходить, что ли?"

День идет, другой идет, наконец, вышел на опушку, где Бабьина изба на курьих ногах стоит. Топчется вокруг нее, топчется , дверей не видно, а что сказать-то он и не знает.

- Ну молодец, чего траву мнешь, а рот не открываешь? - раздался вдруг звонкий голос.

Смотрит царевич, а то Баба Яга собственной персоной в окошко на него глядит.

- Да вот... пришел, - промямлил царевич.

- Вижу, что пришел. Дело пытаешь или от дела лытаешь? - задала Баба Яга свой обычный вопрос.

- Ну э... в общем, дела-то у меня особого нет, - так, вопросы накопились, - засмущался царевич.

- Понятно, - сказала Баба Яга и уже приготовилась его заколдовать и замариновать для жарки, чтобы мягче был, а потом подумала, что давненько к ней молодцы не заходили ни по делу, ни просто с вопросами, а этот высокий да статный, авось в хозяйстве сгодится. "Может, сделать исключение? А съесть я его всегда успею", подумала Баба Яга и сказала:

- Ну, вопросы - это хорошо, заходи! - и скрылась в окне.

Царевич нерешительно топтался около избушки.

- Что такое? - снова высунулась Баба Яга.

- А как войти-то? - спросил царевич.

- Д-а-а-а-а, вот молодежь пошла, таких вещей не знают. Избушка, избушка стань к царевичу передом, а к лесу задом! - вымолвила Баба Яга, и избушка тут же сделала, как было сказано.

Зашел царевич в избу, а уже стол накрыт, полные тарелки яств да кушаний разных, гусли в углу сами музыку играют, да сама Баба Яга в нарядном платье да в самоцветах за столом сидит. Сел царевич за стол, начали они с Бабой Ягой ужинать, а Яга-то бабка ученая, сидит сказки рассказывает, да вина подливает и закусок подкладывает, царевич все свои вопросы-то и позабыл. Наелся от пуза, напился, да и на стуле развалился.

-Ну что, царевич, поживешь у меня несколько дней? По хозяйству мне поможешь, коней пасти, траву косить, мои волшебные сундуки перекладывать? А за работу да помощь твою я тебе на все вопросы отвечу, да тайны разные открою!

А царевича так разморило, поэтому он от восторга только икнул и головой мотнул в знак согласия, даже и не понял, о чем Яга-то речь держит..

- Ну, будет так, - промолвила Баба Яга, и ушла спать к себе в спальню, а царевичу на кухне постелила, прямо над избушкиной правой ногой.

Чуть рассвело, начала будить Баба Яга царевича, а он так рано никогда не вставал, только перевернулся с боку на боку и пуще прежнего захрапел.

Пришлось Бабе-Яге его огреть хворостиной, иначе не добудилась бы... Встал царевич, позевывая, съел, что вчера не доел и поплелся коней выгуливать, да только как дошел он до стога сена, да так прилег на него и заснул, а все кони-то и разбежались кто куда.

Ах, как сердилась Баба Яга! "Зажарю!" - подумала, да потом передумала: "Может, с конями у него неладно, да хоть с косой управится?" А вечером все-таки накормила, да напоила. "На утро силы-то нужны!" рассудила.

Опять не могла наутро добудиться царевича Баба Яга: и пинала, и толкала, и с кровати скидывал. Пока хворостину в руки не взяла, не встал царевич.

- А позавтракать? - царевич только глаза разлепил, спрашивает.

- Вот тебе коса, вот тебе молока крынка да хлеба краюха, иди траву накоси мне, вечером приду - работу приму.

- Нет, ну а как же без завтрака? - загундосил царевич.

- Иди, траву коси, пока я тебе вчерашних коней не припомнила! - рассердилась Баба Яга да возмущенная его за дверь вытолкала.

Пришел на поле царевич, съел хлеб, выпил молоко да решил после еды чуток поспать. Прилег на стог, рукой от солнца глаза закрыл, да и заснул, а ветер поднялся - всю траву смял. Прилетела Баба Яга в этот раз пораньше, чтобы проверить, как царевич с работой справляется, глядит - а он ноги-руки раскинул, дрыхнет! Рассердилась Баба Яга, разбудить его решила, да вспомнила как с утра это ей тяжело дается, плюнула и в избушку полетела. "Есть захочет, сам придет!" - рассудила.

Затопила к вечеру Яга баньку, решила царевича попарить перед жаркой, чтобы чистый был, да пришел царевич, так плакался, так в ноги кидался, да на судьбу ссылался, что пожалела его Баба Яга, решила дать ему последний шанс: завтра по дому ей помочь, посуду помыть, сундуки разложить, да занавесочки повесить. Ну, царевич поужинал плотно, в баньке помылся, да пораньше спать запросился, чтобы на утро со свежими силами за работу взяться.

Утром Баба Яга уже недолго раздумывала, сразу его хворостиной огрела, да с кровати столкнула:

- Уже вставать? - зевнул царевич.

- Уже, уже! - съехидничала Бабка, - Последний шанс у тебя сегодня, надо посуду помыть, сундуки мои разложить, да окна занавесить, а то ходят тут всякие, в окна заглядывают.

- А как насче... - затянул царевич.

- Жрать не дам, - отрезала Баба Яга и улетела по своим делам.

А царевич сел было посуду мыть, да ему лениво, решил было сундуки передвинуть, да тяжело, занавески встал вешать, да упал.

"И чего это я стараюсь?" - подумал царевич, - "Все равно меня Яга не съест, раз с самого начала не съела, да после коней не съела, да после травы и то не съела, то после сундуков дурацких, да посуды точно не съест! А на вопросы ответы, да тайны всякие мне и не нужны: что так их не знаю, что так не узнаю, меньше знаешь - лучше спишь," - подумал царевич.

Да и сел в окошко глядеть, ногами болтать. Как есть захотел, залез в печку, вытащил остатки ужина и все вчистую подъел, а горшки да тарелки грязные на столе оставил.

Прилетает Баба Яга вечером, видит, сидит у окошка царевич довольный да улыбчивый.

Обрадовалась Баба Яга, подумала, что, видать, всю работу царевич выполнил, раз такой радостный, чуть из ступы не вывалилась, на ходу выскакивая, вбежала в избушку, глядит: а сундуки не разобраны, посуда не помыта, занавески не повешены, и везде беспорядок, пуще прежнего.

Всплеснула руками Баба Яга, да тут же царевича и убила на месте. Даже мариновать не стала, прямо так зажарила. Накрыла стол, налила себе чарочку, под мясную-то закуску, посидела, о своей доле покручинилась, да решила из домовых или еще из какого малого народца себе помощников нанять, чтобы время зря не терять, а себе на носу зарубить, что исключения только подтверждают правила.

В одной далекой стране, высоко в горах, в замке жила-была одна юная ведьмочка.

И очень она хотела самой лучшей в мире ведьмой стать, самой умной, да самой умелой! Читала и разучивала целыми днями заклинания из старинных книг, тренировалась в колдовстве шесть дней в неделю, регулярно по снам гуляла, да в хрустальный шар смотрела, где результаты ее колдовства показывались и что вообще на земле делается. И вот однажды прильнула она к шару, а шар не показывает ничего. Облаками затянуло. И так и сяк она его вертела и колдовала по-всякому, все пылинки до одной с него сдула, волшебными снадобьями протерла, а не работает шар.

Открыла книги, что ей от родителей-колдунов остались, да там тоже ничего про то, как шар этот починить, нету. Совсем отчаялась было она, да вспомнила, что ей старая бабка-колдунья говорила, что растет на земле Погляди-Трава, и кто этой травой слепые глаза протрет, будь то человека, или зверья какого, или вообще существа неопознанного, вмиг глаза прояснятся, да и то, что раньше не видели, видеть будут.

Полезла ведьмочка на дальнюю полку травник доставать, сняла, долго листала и нашла, наконец, про Погляди-Траву эту, где пишется. А травка-то эта тень и влагу любит, под елками растет, но где и в каких лесах конкретно - то и не сказано.

Разозлилась ведьмочка, отшвырнула тяжелую книгу, да невзначай в своего кота попала.

- Хорош уже изводиться-то по пустякам, - промурлыкал Кот - Что за напасть?

- Ничего ты не понимаешь, Лютик! Все я в этом мире видела, все знаю, а где трава эта дурацкая растет - ума не приложу!

- Да ты ум-то и не прикладывай, пойди лучше в лес, да поищи! Там полно растет всякого, уж травы-то там и подавно будет.

- В лес?! Не пойду, - насупилась ведьмочка.

А дело в том, что ведьмочка была нелюдима и очень не любила покидать свой замок! Все за его пределами от занятий отвлекало, да и попросту казалось ей скучным и неинтересным. Еду она доставала в волшебном котелке, который варил любое блюдо, шар ей показывал новости, а кот Лютик да колдовские книги были ее собеседниками. Так и жила она, не выходя за пределы замка, разве что иногда вниз к колодцу за водой спускалась.

- А че не пойдешь-то? - заворчал кот, - И мне заодно зелени принесешь, а то давно я свеженького не ел.

- Я ж тебе ее постоянно колдую!

- Вот сама и ешь! Тьфу, сплошная резина зеленого цвета.

- В лес не пойду! Заблужусь еще, а мне учиться колдовать нужно!

- Ну и сиди без травы, - промурлыкал кот, отвернулся и принялся умываться.

Ведьмочка фыркнула и пошла к себе в спальню.

Так несколько дней и пролетело. Ведьмочка сидит, из книжек заклятья разучивает, а как посмотрит в шар - он ничегошеньки не показывает, только еще мутнее стал.

Не выдержала ведьмочка, топнула ножкой и решила в лес пойти.

Вышла из замка, вниз с горы спустилась, да пошла по берегу речки к лесу. Заходит она в лес, а там птицы поют, зайцы скачут, белки с дерева на дерево прыгают. Ну ведьмочка идет не останавливается, под ноги смотрит, ищет - не промелькнет ли травка заветная, не покажется ли где меж елок. Долго идет, уж стемнело, вокруг травы видано-не видано, а этой и не видать.

Притомилась ведьмочка, присела под дуб, да вздохнула.

- Чего вздыхаешь, девочка? - раздался тоненький голосок.

- Ну вот, начинается, - подумала ведьмочка и пробурчала что-то невнятное.

- Чего-чего? - переспросил голосок, - Я не расслышал.

- Шла, устала, села отдохнуть, - огрызнулась ведьмочка, - Чего пристал?

- Я не пристал, - обиженно сказал голосок, - я подумал: ты расстроена чем-то, вот и спросить хотел.

- Ну а если и расстроена, что б ты сделал? Помог, что ли? - ехидно спросила ведьмочка.

- Нет, помочь я не могу, - проговорил голосок, - Я еще маленький. А вот моя мама везде бывает, много чего знает.

- А кто твоя мама-то? - впервые спросила ведьмочка заинтересованно и подняла голову. Из дупла на нее смотрел маленький пушистый бельчонок.

- Моя мама? Белка!

- Вот уж не знаю, чем она помочь мне может. Белка - та же крыса, только попушистей. А я - ведьма, много чего знаю и умею!

- И ничего не крыса, - запротестовал бельчонок и так он взмахнул хвостом от негодования, что свалился прямо ведьмочке на голову.

- Вот же выдумал! - вскрикнула ведьмочка, выдирая бельчонка из волос, - Нет, ну надо же, свалился на мою голову!

Бельчонок совсем запутался, но упорно повторял, что белки и крысы - совершенно разные животные. Наконец ведьмочке удалось выпутать его из головы, и она посадила его снова в дупло.

- У меня мама все знает, везде бывает, - снова повторил бельчонок.

- И ничего она не знает!

- Да вот она скачет, можешь у нее сама спросить!

На соседней ветке появилась белка и с интересом стала разглядывать ведьмочку.

- Здравствуй, девочка. Что ты так поздно в лесу ищешь? Уже стемнело и опасно одной в лесу-то.

- И ничего не опасно, - огрызнулась ведьмочка - Я колдунья, мне ничего не страшно.

- Ну раз колдунья, тогда, да, - усмехнулась в усы белка. Она была мудрой белкой и по своему беличьему возрасту гораздо старше ведьмочки, поэтому решила не возражать. И уже было собралась прыгнуть в дупло, но тут бельчонок сказал:

- Мама, а она какую-то траву ищет!

- Что за трава?- заинтересовалась белка.

- Вряд ли ты знаешь, - буркнула ведьмочка.

- А все же?

- Есть такая Погляди-Трава, если кто слепой ей глаза протрет - все видеть будет, да еще лучше прежнего! Мне для шара нужно, у меня шар волшебный сломался, а без него я все заклинания не разучу.

- Ну что ж, знаю, видела я такую, мы ею медведя от слепоты лечили, а то всю мелкоту чуть в лесу не передавил. В лесу в низинке растет, рядом с болотом, - промолвила белка, - Только сейчас уже поздно, утро вечера мудренее, давай-ка спать, а завтра я тебя туда отведу.

А это та самая трава? - недоверчиво спросила ведьмочка? - Ты уверена?

Ну конечно, кому как не ей там быть? - сказала белка, - А сейчас давайте спать!

Ведьмочка, конечно, хотела пойти прямо сейчас, но белка ее уговорила остаться отдохнуть под деревом и скинула пару орешков в качестве ужина. Потому что колдовство колдовством, а кушать всем нужно.

Ведьмочка, конечно, фыркнула для виду, но орешки взяла. Легла она поудобнее, укрыла ноги мягким мхом, да и заснула.

Разбудила ее белка рано утром, и пошли они по лесу. Ведьмочка идет, а белка по веткам прыгает - дорогу показывает. Долго ли они шли, коротко ли, вышли к болотцу, а там и вправду травка эта под елками растет! Кинулась к ней ведьмочка, нарвала целый подол, обрадовалась! Решила она белку отблагодарить, спрашивает у нее:

- Что ты, белка, хочешь? Может быть, орехов корзину?

- Да я недавно запасов наделала - на всю зиму хватит, - говорит белка.

- А, может, тогда жилье просторное?

- Да куда уж шире, и так там в дупле вдвоем с бельчонком теряемся, - улыбается белка.

Задумалась ведьмочка, а тут белка ей и говорит:

- Мне ничего не нужно, разве что позволь мне иногда бельчонка к тебе в гости приводить, а то бельчонку скучно в лесу одному - я-то надолго ухожу, а он целый день один сидит. А ты его чему-нибудь заодно и научила бы.

- В гости? - насупилась ведьмочка, - Мне заниматься надо, я хочу самой лучшей и умелой ведьмой стать, а бельчонок меня отвлекать будет.

-Ну так он тому не помеха, он может и тихо посидеть, но если в обузу это тебе, то не нужно, - сказала белка , взмахнула хвостом и ускакала.

- Ну и то хорошо, мне же проще, - подумала ведьмочка, нарвала коту травы и домой пошла.

Пришла она в замок к себе, Погляди-Травой шар протерла - лучше прежнего волшебный шар засверкал и сразу начал все, что вокруг делается, показывать. Стала снова заниматься ведьмочка, упорней прежнего заклинания зубрить; правда, о белке с бельчонком иногда вспоминала.

Долго ли коротко, осень наступила, ливни пошли, да тут и грозы начались с ураганом сильные, а однажды, такой ветер подул, что деревья с корнем вырывало и закрутив в воздухе на землю бросало.

Тут же вспомнила ведьмочка про белку с бельчонком, Как же они там в такую погоду-то? Собрала она свои книги, вышла на самую высокую башню, рукава засучила, ураган этот еле-еле остановила! Ушли тучки, солнышко засияло, да в порыве борьбы с ураганом все ее колдовские книжки-то унесло и по всему свету разметало. Пригорюнилась ведьмочка, даже расплакалась от обиды. Тут слышит стук в дверь, открывает она ворота, а там белка стоит с котомочкой, а за плечами - бельчонок высовывается.

- Здравствуй, ведьмочка, извини, что без приглашения, но наше дерево унесло, стало жить негде, вспомни мою доброту, впусти к себе переночевать, а потом мы новое жилье найдем, да и уйдем.

- Заходите, конечно, - пригласила из ведьмочка.

Расположились они, обсохли, ведьмочка чаю поставила, Лютик бельчонку свою корзинку уступил.

Сидят, чай пьют, видит белка, что ведьмочка грустная и говорит:

- Да ты не расстраивайся, мы ненадолго, мы тебе не помешаем.

- Да я не из-за вас расстроилась. Я когда ураган усмиряла, все мои книжки унесло. Не быть мне теперь никогда самой лучшей и умелой ведьмой на свете, не все заклинания я разучила.

Поняла тут белка, что ведьмочка из-за них с бельчонком с ураганом боролась, подскочила к ведьмочке, расцеловала ее в обе щеки, да и говорит:

- Спасибо тебе, ведьмочка, ты самая что ни на есть лучшая ведьма на свете!

Растрогалась ведьмочка, обрадовалась и решила она белке показать все свои умения. Да оказалось, что все она уже выучила да ничего не забыла, и книжки ей колдовские не нужны уже вовсе.

А белку с бельчонком она у себя жить оставила, поселила с котом Лютиком: вместе-то веселей!

В некотором городе, в некотором доме жила-была девочка. Хорошая такая девочка, послушная и умная. И были у девочки необыкновенные волосы. Немного времени после рождения прошло, и начали они расти. Выросли до пят, и так и повелось - растет девочка, растут и волосы, да ровно до пяток.

Пока маленькой девочка была, очень они ей надоедали: причесывать надо, в косы заплетать, в хвосты вязать. А как чуть подросла, не могла нарадоваться на чудесный подарок. Захочет спрятать чего от любопытных глаз - прикроет прядью, а то и в косу толстую засунет. Провинится в чем - распустит волосы по плечам; так взрослые, нет, чтобы ругать, умиляться начинают, глядя на красоту такую. Разозлится на кого - опять за золотым покрывалом спрячется, да так поглядит из-под него на обидчика, что тот вскоре беду какую обретет. А на нее никто и не думает.

Так и повелось: все знают, что девочка хорошая и добрая, а она одной жизнью с людьми живет, а другой - под покрывалом своих волос. Одного она боялась: вдруг кто отрежет ее косы из зависти или от жадности, а потому ночью всегда завязывала на голове платок, чтобы ненароком не проспать, если вдруг какая сила темная за ее богатством придет.

Что случилось той ночью, не знает никто. Сквозь сон слышала девочка то ли голос, то ли шум ветра, то ли птица пела под окном, но, проснувшись, помнила одно только слово: "Приходи". Куда, зачем? Подумала девочка, приснилось это ей, а провела привычно рукой по подушке - сердце ее остановилось. За голову схватилась, к зеркалу бросилась - весь сон слетел: нет ее чуда, еле до плеч доставали теперь ее волосы. Горько заплакала девочка и вспомнила, что ей приснилось. Собрала она рюкзачок с пожитками, да в путь отправилась.

Трудно теперь ей было, не закроешься уж от глаза людского, не спрячешь неловкость, да неумение, не порадуется никто просто красоте ее… Шла девочка на зов, а по дороге есть-пить надо, вот и работала у людей разных. Поначалу плохо получалось, непривычная была, но потом в шуме ветра услышала голоса, которые подсказывали ей, как ловчее ведро подхватить, чтоб не плескалось, как быстрее да складнее дом убрать. Голоса птиц да зверей различать научилась: те - дорогу показывают, а эти - об опасности предупреждают.

Отворачивались многие от нее: что взять - беженка, идет сама не знает куда. А она и не заметила, как тоска по тому времени, когда все было легко и просто, ушла. Некогда ей тосковать было: училась она лес да реку слышать, с лесным народом разговаривать, да среди людей, когда города проходила, жить.

И вот как-то ночью опять услышала она то ли шум ветра, то ли голос человеческий, то ли птицы пенье, и одно только слово ясно: "Пришла". Видит - женщина перед ней стоит. Ни старая, ни молодая, ни страшная, ни красавица, а такая, что не забудешь.

"Это я косы твои чудесные той ночью забрала. Верну тебе их, но забудешь ты, что знаешь говор птиц и зверей, реки и леса, не сможешь ты больше видеть лесных жителей, да со звездами разговаривать. Выбирай."

Сначала девочка поплакала: и косы волшебные свои любила, и с новым миром расставаться жаль… потом посидела, подумала… потом еще надумала всплакнуть, но… разлохматила свои соломенные волосы и отказалась от золотого чуда.

Так и домой вернулась, налегке.

Ветер на этой планете знали все. Про него рассказывали сказки и были, про него пели песни и слагали стихи. Он не был северным или южным, он был - Ветер. Он мог налететь жарким вихрем, закружить голову, зажечь сердце, и двое опять брались за руки, а мог явиться ледяным порывом, и только что вспыхнувшая любовь оборачивалась холодным безразличием. Он теплыми, мягкими дуновениями проникал в окна домов и навевал сны, и кто-то всю ночь смотрел сказки, кому-то он помогал увидеть давно забытое, а кто-то просыпался от кошмара. Он мог помочь заплутавшему путнику, сильно и уверенно дуя ему в спину, чтобы было легче идти, а мог налететь ураганом и разметать жилища, вымести весь скарб, и многие потом уходили на новые места.

Ветер прилетал к каждому жителю планеты, и знали Ветер все, но вот слышали немногие, да и те, кто услышал, подчас забывали язык Ветра, потому что Ветер будил память. Жители вспоминали, кто они на этой планете и зачем пришли сюда, куда им нужно идти и что важное для них сделать.
И только они знали историю Ветра о том, что где-то есть его планета и там живут такие же Ветры. Некоторые из них никогда не покидают своей планеты, а есть такие, что летают среди звезд, а иногда задерживаются на какой-то приглянувшейся планете и будоражат забвение жителей. А когда просыпаются от забвения жители, ветры возвращаются домой.

И жила на этой планете девушка. Жила, как все, ела-пила, училась-работала, жила не тужила. Про Ветер слышала она от своей матери, которая строго-настрого наказала ей не слушать Ветер: мол, все, кто его услышит, сначала странными становятся, а потом, случается, пропадают вовсе. И любопытно и боязно было девушке. А потому, когда впервые увидела сон про странную планету, на которой не было людей и жилья, только леса да реки с океанами, только звери да птицы, где девушка легко летала под облаками и разговаривала, и смеялась с кем-то, кого не видела, но кто был дорог ей, она сильно испугалась: ей рассказывали, что это Ветер приходит знакомиться во сне. Но сон был так хорош, что девушка с нетерпением ждала вечера, чтобы опять оказаться на этой планете. И очень скоро девушка услышала Ветер. Он прилетал к ней каждый день и рассказывал ей сказки и были, он мягко трепал ее волосы и веселил, гоняя облака по небу. Она полюбила Ветер. Но мать заметила, что с дочерью творится что-то неладное: задумчивая ходит, говорит с кем-то, улыбается и танцует, когда никого рядом нет. Догадалась она про Ветер и заперла девушку в каменный погреб, а вход закрыла плитой тяжелой. Сказала, что выпустит, если только дочь забудет про Ветер.

Закручинилась девушка, не знает, как весточку милому Ветру подать. Узнал бы он, прилетел, в щелочку пролетел бы, а ей не пройти в нее. Пальцы себе в кровь поранила, а щелочка так маленькой и осталась. Дни сменялись ночами, а для девушки все ночь была. И вот заснула она как-то то ли днем, то ли ночью и опять увидела тот сон про планету удивительную, а когда проснулась, поняла - не сон это был, а явь. Вспомнила она, что она тоже ветер, что когда-то она стала жителем этой планеты и забыла об этом, забыла, что был у нее милый, что летала она между звезд. Вспомнила и обернулась Ветром, и вылетела из темницы. Нашла она своего милого Ветра, и рассказал он ей, что долгие века искал он ее на планетах, что теперь они могут вернуться, если она захочет. Облетела последний раз Девушка Ветер планету, поцеловала дуновением мать, и улетели они домой.

Прислушайся к ветру, может это Ветер? Может быть, именно сейчас он рассказывает тебе про тебя…

Жил-был Койот, и решил он как-то луны отведать. Как же добраться до луны? Она высоко, не допрыгнешь.

Пошел Койот к Сове за советом.

- Сова, захотелось мне луны отведать. Ты птица мудрая, летаешь везде, не знаешь ли, как мне до луны добраться?

Отвечает Сова:

- Я не знаю, мне луна без надобности. Но знаю, что в Волшебном Лесу живет Колдунья, она точно знает, как до Луны добраться. Если понравишься ей, подскажет.

Пошел Койот в Волшебный Лес. Страшно, деревья гнутся, выпь на болоте кричит. Надумал было повернуть - смотрит, а луна над деревьями видна. И пуще прежнего захотелось Койоту луны отведать.

Шел-шел, устал уже, смотрит - домик стоит, в землю врос. Набрался Койот храбрости, постучал в дверь. Дверь сама как по волшебству открылась.

Зашел Койот, а Колдунья ему с порога:

- Зачем пожаловал?

Койот отвечает:

- Так захотелось мне луны отведать, мочи нет. А она высоко, не допрыгнешь. Подскажи, как до луны добраться.

Посмотрела Колдунья на Койота и говорит:

- Пойдешь ко мне в услужение на один год и один день, будешь всю черную работу делать - скажу, как до луны добраться.

Подумал Койот, подумал и согласился. Как же без луны-то?

Целый год и один день Койот дрова для Колдуньи колол, воду носил, крышу поправил, колодец почистил, читать заодно научился - сильным стал, ловким, умным.

Наступил условленный день, посмотрела на Койота Колдунья и говорит:

- Вижу, что сильным ты стал и ловким. Есть в волшебном лесу поляна, на поляне волшебное дерево - самое высокое. Теперь хватит у тебя сил на волшебное дерево взобраться.

И показала ему тропинку, что к волшебному дереву вела.

Побежал Койот по тропинке, долго бежал, прибежал к волшебному дереву - самому высокому. Лез-лез, три дня и три ночи лез - залез на самое небо. Ухватил луну и отъел кусочек - луна большая, на всех хватит.

А Койот с тех пор довольный ходит и по ночам светится.

Жила-была колдунья, жила она в волшебном лесу, в избушке на курьих ножках. Домовые да лешие по хозяйству ей помогали, птицы новости о мире рассказывали, белки по утрам будили. А колдунья книги ученые читала, деревья слушала, с травами разговаривала.

Приходили к ней люди всякие, стар и млад, - кто больной, кто убогий, кто места в жизни не нашел. Тем, кто не ленился да трудностей не боялся, помогала колдунья - кому слово нужное шепнет, кому травы волшебной пучок с наказом даст, кому ожерелье из рябиновых ягод заговоренное на шею наденет.

А тех, кто лень свою пуще себя бережет да ручки белые холит, шибко не любила - кого просто за порог прогоняла, кому жабу скользкую в суму подкидывала, а у кого и удачу отнимала.

И приносил каждый колдунье в оплату за работу кто еду, кто диковины заморские. Полна избушка была чудесами всякими, да одного только не хватало колдунье - знала она, что была у нее сестрица родная, в один час с ней рожденная. Но разлучили их при рождении, и с тех пор каждая из них половинкой на свете живет, по второй половинке тоскует.

Читала-читала колдунья книги свои ученые, да не написано там, где сестрицу ее искать.

И вот встала она однажды утром, собрала узелок с поклажей нехитрой и в путь отправилась.

Долго ли, коротко ли она шла, весь лес свой волшебный насквозь прошла - ни птицы, ни звери не знают, где сестрицу ее искать. Пару сапог уже сносила, новые надела - все идет. Земляника ягодами своими колдунью угощает, рыси добычей своей делятся - благодарит их колдунья и дальше путь свой держит.

Через горы высокие перебралась - ни орлы, ни змеи не знают, где сестрицу ее искать. Вторую пару сапог сносила, новые надела - дальше идет колдунья. Мыши-полевки тропы горные показывают, волки сон ее стерегут - благодарит их колдунья и дальше путь свой держит.

Море-океан переплыла колдунья, ни рыбы, ни гады морские не знают, где сестрицу ее искать. Дальше идет колдунья, третью пару сапог сносила, новые надела - все идет. Дождь водой ее поит, солнце лучами своими греет - благодарит их колдунья и дальше путь свой держит.

Дошла до тридевятого царства колдунья, и услышала она от одного бедного рыбака, что ходит по тридевятому царству колдунья одна, птиц-зверей расспрашивает, сестрицу свою ищет, в один час с ней рожденную, при рождении разлученную. И поняла наша колдунья, что конец пути ее близок. Расспросила она бабочек да стрекоз, показали они ей дорогу дальше.

Идет колдунья по дороге и видит, что навстречу ей как будто отражение ее из зеркала шагает. Бросились сестрицы-колдуньи друг к другу, и с тех пор уж больше не разлучались. Так и живут по сей день вместе в избушке на курьих ножках - домовые да лешие по хозяйству им помогают, птицы новости о мире рассказывают, белки по утрам будят.

И ежели хворь тебя одолела, или место свое в жизни потерял - приходи к ним, проси помощи. И коли не ленив да трудностей не боишься - помогут тебе колдуньи, ведь вдвоем они в тысячу раз сильнее.

Жила-была в одном королевстве красавица-принцесса. Жизнь у нее была, как и у всех принцесс: по саду погулять, с подружками поиграть, песни попеть, шелка вышивать. Но вот подруги стали одна за одной замуж выходить, а Принцессе все никто не люб был. Стала она тосковать, песни петь перестала, ходит, печалится.

И вот однажды приснился ей сон, а во сне юноша прекрасный, говорит ей: "Приди ко мне, девица, давно я уже ищу тебя, любимая моя, только все найти никак не могу."

Проснулась Принцесса, и еще больше загрустила: ведь, где искать юношу, не знает.

Вышла она в свой любимый сад, и вдруг подлетает к ней Птица белая, и спрашивает человеческим голосом:

- Что с тобой, милая девушка, случилось, почему ты грустная ходишь, песни не поешь, с подругами не гуляешь?

Принцесса ей рассказала и про печаль свою, и про сон волшебный.

Говорит ей Птица:

- Принц к тебе, может, и придет, вот только ни он тебя не узнает, ни ты его. А чтобы узнал он тебя, нужно тебе, девица, пойти на другую сторону Света, найти там Серебряное Зеркало, посмотреться в него, и только тогда сможет узнать тебя твой принц, и ты сама увидеть его сможешь.

Только хотела Принцесса спросить, а как же ей попасть на другую сторону Света, как Птицы уже и след простыл, только перо белое в воздухе кружить осталось. Захотела Принцесса перышко взять, а оно в руки ей не дается, а вперед летит.

И пошла Принцесса за перышком. Идет день, идет два, видит - впереди замок. Подошла она к замку, а оттуда выходит хозяин, ни молод ни стар, ни весел, ни грустен.

- Останься, девица, у меня в замке, буду я тебя любить, в дорогие наряды одевать, золотом-самоцветами одаривать.

Принцесса призадумалась на минуту, а не отдохнуть ли ей у хозяина, но перышко вперед полетело, и она, сказав, что ей дальше идти надо, за перышком вслед побежала.

Опять идет она день, идет два, вдруг слышит, где-то пастуший рожок играет. А тут и пастушок к ней подходит.

- Останься, красавица, со мной, буду я тебе песни играть, по лугам водить и радость дарить.

Опять задумалась Принцесса, пастушок-то был молодой, красивый, но перышко вперед полетело, и Принцесса дальше пошла.

Идет день, идет два, и видит - темный, густой лес перед ней. И перышко прямо в лес ее зовет. Страшно Принцессе в лес заходить, но набралась она храбрости и пошла за перышком. Где перышко пролетает, там деревья расступаются и тропинка появляется.

Вдруг выходит ей на встречу Серый Волк.

- Оставайся, девушка, в моем лесу жить, буду я тебя ото всех охранять, защищать, никого к тебе не подпускать.

Не понравилась Принцессе такая участь. Сказала она Волку, что ей нужно дальше идти, на другую сторону Света, посмотреться в Серебряное Зеркало. Тут Волк и говорит.

- Ну что ж, могу я тебе помочь, девушка. Садись ко мне на спину, донесу я тебя до другой стороны Света.

Села Принцесса Волку на спину, и понеслись они над лесами, над полями, над морями, то к облакам поднимаясь, то к земле пригибаясь.

И вот опустил ее Волк на крутых горных скалах, показал на самую вершину и сказал, что там найдет она Серебряное Зеркало.

Долго забиралась принцесса на скалу, все руки изодрала, но наконец-то поднялась на самый верх. И увидела там Серебряное Зеркало, всеми красками переливающееся, волшебным светом сияющее. Посмотрела в него принцесса - и как будто в первый раз себя увидела.

И тут с другой стороны Зеркала выходит юноша из ее сна.

Удивились они оба, а как обрадовались! Оказался он принцем из прекрасной страны, которому тоже сон приснился, где звала его наша Принцесса-красавица.

Только стал он ей рассказывать про Птицу волшебную, как она ему в путь на другую сторону Света идти велела, как тут и сама Птица к ним спускается. Посадила она их к себе на спину, и унесла в родные края.

Вот так вот нашли они и сами себя, и друг друга. А что дальше было - это уже совсем другая сказка….

Жила в волшебном лесу мудрая Колдунья. Травы собирала, со зверьем дружила, с лесным народом праздники справляла.

Иногда приходили к ней люди за советом, подарки приносили.

И вот однажды постучался в дверь ее молодой юноша, с огнем в сердце, но с грустью в глазах.

- Что за печаль у тебя случилась, юноша? - спрашивает Колдунья.

- Не знаю, - говорит, - мудрая, как жить мне дальше: спят все люди вокруг меня, солнца не видят, птиц не слышат, друг с другом не говорят. Один я совсем остался, к кому не подойду - только плечами пожимают или между собой шепчутся.

Поняла Колдунья, что дело серьезное. Взяла Волшебную книгу, заглянула в нее и увидела, что прав юноша, спят все люди, ходят куда-то, конечно, делают что-то, но все у них в сером тумане.

Уложила она юношу спать, а сама села думать, что же такое случилось в мире, почему уснули люди.

Всю ночь думала, а к утру нашла ответ.

Будит она юношу и говорит:

- Знаю я, в чем дело, милый. Все люди Мечту свою забыли, только у тебя осталась. Захочешь ею со всем миром поделиться - тогда смогут они проснуться.

- Конечно, хочу, - отвечает юноша, - но как я один со всем миром Мечтою поделюсь?

- А для этого превращу я тебя в Северный Ветер. На кого дунешь, тот сразу Мечту свою вспомнит, и глаза у него откроются. А для ветра весь мир облететь - это дело плевое. Тебе еще и понравится.

Улыбнулся юноша.

- Давай,- говорит, - превращай, я ведь всю жизнь и мечтал о том, чтоб летать везде, как вольный ветер.

И стал он Северным Ветром, иногда игривым, иногда колючим, но всегда свежим и чистым, как настоящая Мечта. На кого дул - у тех пелена с глаз спадала сразу, смотрели они по сторонам, не понимая, а что было с ними раньше, почему не замечали они, как мир прекрасен. А юноша смеялся - и летел дальше.

А с Колдуньей стали они хорошими друзьями.

Прилетал он к ней в дом, садились они у камина, пили кофе и рассказывали друг другу разные истории. Потому, что нравилось им так.

Много лет назад в нашем селе жила старуха с внучонком. Никиткой его кликали. Годами вроде вас был — такой же пострел. Не знал ни отца, ни матери. Подобрали мужики на дороге. В корзине лежал, верещал по-заячьи.
Как с ним быть? Призадумаешься, коли своих у каждого по десятку. Решили отдать бабке. Та не отказалась, взяла.
Парнишонку выходила, подрос он, поправился. Старуха травы целебные собирала, людей лечила — тем и жила. Но вот сама захворала. А время пришло травку целебную собирать, хворь свою ею снимать. Бабка и решила Никитку послать: лапотки обул, пирожка кусочек в тряпочку завернул и убег.
Идет по тайге Никитка, травку выискивает, а она никак на глаза не попадается. Бродил, бродил, вдруг меж деревьями полянку увидал. Посредине ель стоит высокая, а под ней медведица с медвежонком играют. Медвежонок мать за ухо, за бок цапает, та урчит ласково, детеныша облизывает. Никитка и залюбовался. Медведица, видно, мальчонку не учуяла, вскорости по своим делам ушла в тайгу, малыша одного оставила.
Никитке любопытно, вышел на поляну смело. А медвежонок к нему закосолапил. Подошел, мордой тычется. Вынул Никитка пирожка кусочек, отломил половину. Медвежонок съел и еще просит. Отдал он и другую. Наелся медвежонок, встал на задние лапы: поиграть ему захотелось. Тут Никитка почувствовал, будто сзади кто на него смотрит. Оглянулся и обмер со страху: на кромке поляны медведица стоит. Хотел бежать, да ноги словно ватные, хотел закричать, да голоса нет. А медведица подошла, обнюхала, заурчала ласково и лизнула в щеку.
Никитка видит, что обошлась она с ним добро, осмелел, ручонкой ее погладил и с медвежонком играть принялся. Да не заметил, как день пролетел. Лишь когда стемнело, опомнился. Но поздно. До села далеко, а на небе уже звезды повысыпали. И растерялся Никитка, не знает, как ему быть. Тут подошла к нему медведица, села рядышком. Ткнулся Никитка ей в грудь и заплакал. Вдруг сказала она голосом человеческим: "Погодь, Никитушка, оставь слезы".
Сама пошла с медвежонком вокруг ели. Раз прошлась, второй, а на третий появилась из-за ели женщина: молодая, в сарафане белом шелковом, а с ней мальчонка, совсем махонький.
Поглядела на Никитку ласково, взяла за руку, повела. Никитка глядит и глазам своим не верит: на поляне стоит терем с резными балконами, а мальчонка смеется, за руку Никитку в терем тянет.
Вошли. Женщина Никитку за стол посадила, каши, меду поставила. Накормила, напоила, о житье-бытье разговор завела. Ну и рассказал Никитка все без утайки, что не знает ни отца, ни матери, что его мужики нашли. А бабка по доброте душевной взяла, выходила, да сейчас сама захворала — за травкой целебной послала. Только не может он ее найти.
Выслушала женщина Никитку и сказала:
— Твоя беда — не беда. Будет тебе травка. А сейчас ночь, ложись, спи спокойно.
...Проснулся когда Никитка, глядит — нет никого: ни женщины, ни мальчонки, ни медвежонка, ни медведицы. А у ели нужная ему травка растет, набрал полное лукошко и припустил в село. Наварил зелья целебного, дал бабке попить — вроде полегчало, но вскорости опять худо сделалось. И подумала тогда бабка: "Видно, хворь моя — старость, ее не излечишь. Дело сделано, жизнь прожита. Смертоньку никто еще миновать не смог". А чтоб Никитка не видел, как помирать она станет, услала его опять в тайгу, дескать, еще травки собрать надобно.
Ушел Никитка, да только не нашел он ни ели, ни той полянки. Пришлось с пустыми руками в село вернуться.
Увидели его ребятишки соседские, закричали:
— Зря, Никитка, ходил в тайгу. Бабка преставилась...
Погоревал он, но делать нечего — стал один в избушке жить. А чтобы кормиться чем было, занялся бабкиным промыслом — она его многому научила. Вот идет однажды по тайге, травку собирает. Вдруг лай собачий совсем близко услыхал. Побежал в ту сторону, откуда лай доносился, и... выскочил на знакомую поляну. Глядит — два огромных пса у ели прыгают, а на ней медвежонок сидит, махонький. Уцепился за ветки, ревет жалобно — вот-вот сорвется.
Схватил Никитка палку, стал собак отгонять. Да где малышу с двумя большущими псами сладить. Плохо бы ему пришлось, но тут медведица из-за кустов выскочила, зарычала по-страшному. Псы поджали хвосты, понеслись прочь. Никитка взял на руки медвежонка, на землю поставил. Медведица сказала голосом человеческим:
— Спасибо тебе, Никитушка, что сына из беды вызволил.
Сама взяла медвежонка и пошла вокруг ели. Раз прошлась, второй а на третий вышла из-за ели женщина: молодая, в сарафане белом шелковом, с ней мальчонка махонький.
Женщина улыбнулась, взяла Никитку за руку, повела вокруг ели. И видит Никитка: стоит на поляне терем, перед ним стол накрыт, а на сто. кушанья разные.
Посадила женщина Никитку за стол, накормила, напоила, поглядела ласково и сказала:
— Знаю я, Никитушка, осиротел ты. Бабка, что тебя выходила, померла. Добрая была старушка. Лес берегла и тебя нашим заступником вырастила. Хочешь, буду тебе вместо матери, а сын мой братцем твоим стане Будешь с нами жить — про печаль и горе забудешь.
Подумал Никитка и ответил:
— Не могу я, матушка-медведица, дело свое бросить, я людей лечу, от злой хвори спасаю.
Женщина погладила Никитку по голове и сказала:
— Молодец, Никитушка, что не о своем только счастье печешься. Ну а в тайге теперь ты желанный гость. Как захочешь нас повидать, приходи, на эту полянку. Обойдешь ель три раза — нас увидишь. А коли домой вернуться пожелаешь, иди в обратную сторону. Да помни, кто четвертый р ель обойдет,— медведем обернется, не сможет среди людей жить.
Поблагодарил Никитка женщину и пошел вокруг ели в обратную сторону. Только обошел три раза, глядь — ни терема, ни женщины с мальчонкой. Поклонился в пояс ели и пошел в село.
Так и жил Никитка: по тайге бродил, травы собирал, людей лечил. И медведицу с медвежонком часто проведывал. Вскорости в доброго парня вытянулся: в глазах синь небесная, темные волосы кольцами вьются. 3а сматривались девчата на парня. Да только он к ним — не очень. Все в лес душой тянется. Смеялись над ним мужики: пора, мол, парня к охотницкому делу приставить, а он все травку собирает. Богатые вовсе за блажного считали, не раз поучали:
— Сходи-ка, парень, на промысел, добудь медведя — голь прикроешь Никитка отнекивался:
— Ни к чему мне это. Богатство через чужую смерть мне не надобно. Тайга, она и добрым делом кормит.
С тех пор махнули на него рукой.
Но вот как-то прошел слух по деревне: в наших лесах медведи объявилась, а при ней медвежонок. И уж больно у медведя шуба хороша. Кой у кого жадность и заиграла — удумали добыть шубу-то.
Многие охотники, правда, говорили:
— Зачем матку губить, людей, мол, не трогает.
Да их разве слушали. Кричат одно: "Добудем! Убьем! Сегодня не трогает, завтра корову задерет!"
Собралось с пяток этих крикунов-добытчиков. Ушли в тайгу. А Никитка в это время в городе был, травку сдавал городскому лекарю, не знал, что задумали жадные охотники. А как приехал, слышит — шум да гвалт стоит: все бегут в конец села. Никитка за ними. Прибежали. Глядят — везут на телеге те самые крикуны-охотники медведицу, а с ней и медвежонка пристреленного. Сами довольные. А Никитка, как увидел, так и обмер. Стал просить:
— Отдайте медведицу!
А на него глаза таращат:
— Ишь чего захотел! Мы добывали, а ему задаром отдай!
Но Никитка не отходит, просит, чего хошь предлагает. Охотнички не устояли, заломили деньгу порядочную. Никитка не перечил. Сговорился с приезжим мужиком, запродал ему свою избенку со всей рухлядью и деньжат, что от лекаря привез, добавил, ну и отдал все охотничкам, будь они неладны.
Увез Никитка к себе медведицу с медвежонком. А люди переглядываются: совсем спятил. Послали досмотрщиков. Всю ночь у Никитки в окнах свет горел да стук из избы доносился, вроде мастерил что-то. Утром увидели все — Никитка два гроба для медведей сделал, и волосы его, что черными кудрями до плеч свисали, словно серебром подернулись. Схоронил он медведицу с медвежонком, взял котомку, перекинул через плечо и подался в тайгу. Вернулся на полянку, обошел ель три раза. Глянь, на полянке тот же терем стоит, только у крыльца зайчата сидят, лапками глаза прикрыли, плачут. Заглянул Никитка в терем — в нем пусто, холодно. Склонил голову, подошел к ели. А та махнула веточками, и почудилось ему, вроде кто шепчет на ухо:
— Не кручинься, Никитушка. Помочь твоему горю можно. Сорви с меня две шишки — одну большую, другую маленькую, кинь в сторону села, сам обойди меня четыре раза.
Но тут вспомнил Никитка слова медведицы: "Кто четвертый раз ель обойдет — медведем обернется и не сможет среди людей жить". Однако не стал раздумывать, все исполнил, как ель указала. Сорвал шишки, кинул в сторону села, обошел ель четыре раза и обернулся медведем... А тот мужик, что в Никиткин дом переехал, узнал, что рядом медведи похоронены, решил с них шкуру содрать — все польза. В помощь соседей позвал.
Разрыли яму-то и обмерли. В ней женщина с мальчонкой похоронены...
Тут шум поднялся, урядник прибежал, власти понаехали — иск учинить хотели. Да утром женщина с мальчонкой исчезли — вроде как их и не было. А на том месте только две шишки и нашли: одну большую, другую маленькую.
Так все и кончилось. А в соседней деревне женщина с мальчонкой появились. Откуда взялись — никто не знает, говорят, из города жить переехали.
С того времени в тайге медведь объявился. Да не простой, не бурый. Шуба у него серебром отливает. Богатая, говорят. У многих глаза на нее разбегались — все хотели медведя добыть. Да только вышло для тех добытчиков худо: кого с переломанными ребрами в канаве нашли, кого с головой ободранной под кучей хвороста, а кто и вовсе пропал. Опять из волости приезжали — высматривали, выспрашивали. Охотников на поимку медведя снаряжали. Все без толку. Старики сказывали, что с тех пор так и повелось: как залютует какой охотник, станет зверя без меры бить, тут его и приберет к себе Седой Медведь. Его-то с тех пор Седым прозвали. А так — ничего, ходи, гуляй по тайге. Девчат ведь никто не трогает. Правда, встречали они в тех местах парня красивого, но сколь ни звали, не подходил он к ним. Махнет лишь рукой — идите, мол, собирайте грибы, ягоды.
Старики поговаривали, что он это и был — Седой Медведь.

В один солнечный день красивый парень стоял на площади посреди города и с гордостью хвастался самым прекрасным сердцем в округе. Он был окружен толпой людей, которые искренне восхищались безупречностью его сердца. Оно было действительно идеально - ни вмятинки, ни царапинки. И каждый в толпе соглашался, что это самое прекрасное сердце, которое они когда-либо видели. Парень был очень этим горд и просто сиял от счастья.

Неожиданно, из толпы вперед вышел старик и сказал, обращаясь к парню:

- Твое сердце по красоте и близко не стояло рядом с моим.

Тогда вся толпа взглянула на сердце старика. Оно было помято, все в шрамах, в некоторых местах куски сердца были вынуты и на их местах были вставлены другие, которые совсем не подходили, некоторые края сердца были рваными. К тому же в некоторых местах в сердце старика явно не хватало кусочков. Толпа уставилась на старика - как он мог сказать, что его сердце красивее?

Парень взглянул на сердце старика и засмеялся:

- Ты возможно шутишь, старик! Сравни свое сердце с моим! Мое идеально! А твое! Твое - мешанина шрамов и слез!

- Да, - ответил старик, - твое сердце выглядит идеально, но я бы никогда не согласился обменяться нашими сердцами. Смотри! Каждый шрам на моем сердце - это человек, которому я отдал свою любовь - я вырывал кусок моего сердца и отдавал этому человеку. И он часто взамен отдавал мне свою любовь - свой кусок сердца, которое заполняло пустые пространства в моем. Но поскольку кусочки разных сердец точно не подходят друг к другу, поэтому у меня в сердце есть рваные края, которые я берегу, потому что они напоминают мне о любви, которой мы делились.

Иногда я отдавал куски моего сердца, но другие люди не возвращали мне свои - поэтому вы можете видеть пустые дыры в сердце - когда ты отдаешь свою любовь не всегда есть гарантии на взаимность. И хоть эти дыры приносят боль, они мне напоминают о любви, которой я делился, и я надеюсь, что в один прекрасный день эти кусочки сердца ко мне вернутся.

Теперь ты видишь, что означает истинная красота?

Толпа замерла. Молодой человек молча стоял ошеломленный. Из его глаз стекали слезы.

Он подошел к старику, достал свое сердце и оторвал от него кусок. Дрожащими руками он протянул часть своего сердца старику. Старик взял его подарок и вставил в свое сердце. Потом он в ответ оторвал кусок от своего избитого сердца и вставил его в дыру, образовавшуюся в сердце молодого человека. Кусок подошел, но не идеально, и некоторые края выступали, а некоторые были рваными.

Молодой человек посмотрел на свое сердце, уже не идеальное, но более красивое, чем оно было раньше, пока любовь старика не коснулась его.

И они, обнявшись, пошли по дороге...

Мама уже ждала. Мари уловила как ее тревога сменяется облегчением.

- Я знаю, знаю. Не хотела волновать тебя, но не могла не пойти. Мне нужно было увидеть своими глазами, понимаешь?

Конечно, она понимала. Этот – даже не запрет, предостережение, – рано или поздно нарушали все дети.

- Пойдем, расскажешь.

Они устроились на берегу ручья и девочка торопливо начала.

- Мы ходили к мельнице, но там никого не было. Все ушли, кроме меня, мне очень хотелось увидеть. Тогда я прошла чуть дальше – и увидела его, одного из Бескрылых. Я позвала его мысленно, но он не услышал. Тогда я коснулась его крылом, но он и этого не почувствовал. Он совсем ничего не почувствовал, словно неживой. Мне стало страшно. Почему они такие?

Мама помолчала, глядя на воду и подбирая правильные слова.

- Когда кто-нибудь из нас сильно желает чего-то, он идет к Пещерам и там он оставляет свои крылья. Крылья – и память о том, что они когда-то у него были. Он получает то, чего жаждал, но забывает о том каково это – чувствовать себя целым и частью целого. Перестает слышать и видеть как мы. Он больше не чувствует ветер, деревья и травы, камни и ручьи. Становится одним из Бескрылых.

Тот человек не слышал не только тебя, Маришка. На самом деле он больше не слышит никого, кроме себя.

- И это… навсегда?

- Память не исчезает бесследно. Она превращается в драгоценный камень, в кристалл. Заглянув в него, они вспоминают. Это мучительно, но только так можно вновь обрести крылья. Некоторые всю жизнь носят этот кристалл при себе, но не решаются в него всмотреться. Другие прячут подальше и делают вид, что его никогда не существовало.

Мари глубоко задумалась.

День клонился к вечеру, косые лучи солнце просвечивали сквозь листву и весь лес тонул в золотисто-зеленой дымке. Ручей пел и звенел, пели птицы. Все кругом было наполнено жизнью.

- Я понимаю, - наконец сказала она. – Это их выбор. Никто не может заставить их вспомнить, только они сами могут этого захотеть. Но почему тогда это мы уходим все дальше, позволяем им вести эту глупую войну с нами и все время уступаем? Ты говорила, к ним не стоит приближаться, они могут ранить или даже убить. Почему мы никогда ничем не отвечаем на это? Раз уж они забыли, что мы – один народ.

- Они забыли. Но мы же – помним.

Три дочери Бриджет О'Малли

Жила в одной ирландской деревушке девушка. Звали ее, кажется, Бриджет О'Малли, а может и Полли Доггерти, кто ее знает. Глаза у нее были ясные, смех звонкий, а щеки румяные, и танцевала она лучше других. Деревушка была на отшибе, можно даже сказать, в глухомани, поэтому в большие праздники всегда находилось кому разжечь костер на холме. Так было и в первый майский день, и в ночь в канун мая. Когда костры горели, парни и девушки, мужчины и женщины, а также почтенные старики и старухи танцевали, ели и пили, и кое-кто из них уходил в лес встречать рассвет и возвращался поздно, поэтому наша девушка только слегка удивилась, когда ее пригласил на танец незнакомый красавец в зеленом, а потом еще на один танец, и еще на один… А потом они ушли гулять подальше от всех, и майская ночь пролетела быстро и незаметно. Ближе к осени юбки стали ей тесноваты, а в морозный день в самом начале февраля у нее родилась дочь. Волосы ребенка были цвета орехов каштана, кожа белая, а глаза яркой небесной голубизны, девочка была шумная и если уж ей что-то было надо, то проще было ей это отдать, чем объяснить, почему нет. Места были довольно глухие, браки на год и день там случались, а то бывало и на меньше, поэтому и появление дочери у Бриджет в деревне никого не удивило и не сказать чтобы смутило.

Год пролетел незаметно, и снова в майскую ночь пошла Бриджет праздновать наступление теплого времени. И снова встретила уже знакомого парня, и опять они гуляли до утра, а потом он исчез, и никто не мог сказать, из какой соседней деревни он пришел, хотя вроде как все его видели - то там, то сям. Зимой родилась у Бриджет вторая дочь – была она рыжая и зеленоглазая, шаловливая и смешливая, никогда не поймешь, в шутку она или всерьез что-то затевает.

На третий год в канун мая, слегка посомневавшись, Бриджет пошла танцевать на холмах, и опять встретила старого знакомого. И опять они гуляли до утра, но на прощанье Бриджет сказала ему, что, пожалуй, с нее хватит юбки перешивать, раз потом он появиться времени не находит, а он обещал ей, что, если она от всего сердца попросит его помощи в трудное время, эту помощь она получит трижды. Третья ее дочь была золотоволосой и темноглазой, тихой и застенчивой девочкой, ей бы все сидеть да на небо глядеть. Забот с тремя детьми ей хватало, и времени на танцы уже столько не оставалось. Девочки ее то радовали, то огорчали, то помогали во всем, то устраивали тарарам. Замуж она так и не вышла, осталась жить с семьей своих родителей и в целом справлялась, поскольку мастерица была хорошая – и прясть, и ткать, и шить и другую работу работать умела. И сама умела, и дочерей учила.

Но раз выдался голодный и промозглый год, не уродились ни овощи, ни зерно, ни грибов не было, а по весне стало совсем голодно и холодно, хоть стреху обдирай. Дочери разболелись все разом, особенно старшая все кашляла, и как-то, зайдя в кладовую и обнаружив там последнюю пару горстей зерна в последнем мешке и свистящий ветер, Бриджет расплакалась от всей души о том, что вот у кого-то отец помогает кормить своих детей, а тут вот как вышло. На другой день мешок оказался полным зерна, и таким и оставался, сколько бы из него не черпали до нового урожая. И себе хватило, и соседям помочь, и на другую еду обменять. После чего стал мешок как мешок. Обыкновенный, что изнутри, что снаружи.

Время шло, дочери росли, и вот однажды летом средняя дочь ушла в лес за хворостом, и тут поднялась страшная буря, дождь стоял стеной, ветки ломало, замело-закрутило все дороги небесные и земные. Бриджет пыталась выйти ее искать, но не смогла уйти далеко и взмолилась о помощи, лишь бы девочка смогла вернуться домой. Через пару часов дочь продрогшая, но целая и невредимая стояла в дверях. Потом она рассказывала, что заблудилась и вышла на совсем незнакомую дорогу, где было даже не так холодно, только очень странно и много тумана, а по обочине светили огоньки; кажется, она была даже мощеная, только давно, плиты были неровные, и эта дорога привела ее почти прямо к дому. Потом, сколько она ни искала, этой дороги найти ей не удалось.

И снова немало воды утекло, старшая дочь Бриджет уже вышла замуж за местного кузнеца, средняя кружила головы всем парням по очереди, сталкивая их лбами, а младшая все ходила с головой в облаках, мечтала и вышивала птиц и зверей на каждом свободном клочке. Как-то по осени послала ее Бриджет пегую корову пригнать домой, а тут, на беду, мимо шли дезертиры с очередной войны доброго короля и прихватили с собой корову, и девушку прихватили тоже. Бросились за ними местные, но догнать не смогли. Взмолилась Бриджет о помощи третий раз. К вечеру вернулись и корова, и девушка, и корова и та была больше встрепана и напугана. А дочь рассказала ей, что на дорогу вдруг выехали охотники на прекрасных конях с огромными собаками и погнали дезертиров, как дичь, только пыль клубилась и листья летели, ее и корову со страху бросили, а что дальше с ними было, она не знает, потому что ее там не было. Но больше тех дезертиров никто никогда не видел, да и особо не искали.

Вот так и сбылись три желания Бриджет О'Малли, и она считала, что не смогла бы распорядиться ими лучше.

А потом опять прошло много времени, и были годы хорошие и годы поплоше, все три дочери вышли замуж и родили своих дочерей, родители Бриджет умерли в свой черед, а сама Бриджет осталась в родительском доме, поскольку так привыкла быть сама себе голова, что не хотела жить в семье ни одной из дочерей, хоть ее и звали, и навещали часто. И весна прошла, и лето прошло, и осень была на исходе. И вот однажды в канун зимы она сидела у очага, вспоминала былые дни, и стало ей совсем грустно: подумала она, что устала и только тень и осталась от былой Бриджет, только и может что у камина посиживать, и ну разве козу подоить… И вдруг в дверь постучали, и на пороге ее встретил тот самый парень, с которым она когда-то танцевала, и почти совсем он не изменился. Смотрит на нее, улыбается. Обиделась Бриджет: «Как же, нечего надо мной смеяться, я все, что хотела тут, как надо сделала, трех детей подняла, не все же только танцевать. Да и танцевать не смогу уж, наверное: и ноги не те, и спина не та…» Засмеялся парень, взял ее за руку, в танце закружил, и чувствует Бриджет, что танцует она как будто и не прошли долгие годы, и весело ей, и тепло, и радостно…

Пришли наутро дочери мать навестить, а в очаге огонь потух, холодно в доме, и мать сидит у очага, и будто устала и так, сидя, и уснула, только холодная она была как камень.