Но даже мертвым есть, что терять. Изгнивая.
Необратимое, притягательно-магическое, столь человечное – саморазрушение. Мы всегда походили ни них, на этих живых, снующих туда-сюда, волочащих по земле свои тени. На самом деле, мы не хотели быть охвачены безмерно затянувшейся агонией беспечного тлена. Не хотели обращаться в жалкую бесполезную труху, что осыпается пылью при малейшем прикосновении. Но время, уполномоченный посланник вселенской энтропии, продолжает вершить свой суд, неизменно предрекая распад всему сущему. Мы разлагались беспечно и улыбчиво, нам и так было дано слишком многое.
Мы никогда не жили. Мы умерли счастливыми.