Облик вашей смерти

http://aeterna.qip.ru/test/result/188578/

ЕСТЬ АНГЕЛ СМЕРТИ; В ГРОЗНЫЙ ЧАС ПОСЛЕДНИХ МУК И РАССТАВАНЬЯ ОН КРЕПКО ОБНИМАЕТ НАС, НО ХОЛОДНЫ ЕГО ЛОБЗАНЬЯ… М. Ю. ЛЕРМОНТОВ… ТЫ ОКАЗАЛСЯ (АСЬ) НА ТАНЦПОЛЕ
Ты видел (а) танцующую женщину. Она была прекрасна, пусть и на вид ей было около сорока. Она танцевала фламенко. Ее тело двигалось в такт музыке, издаваемой неведомыми музыкантами. Ее тело, такое обольстительное, одетое в мягкие черные кружева и алый шелк, металось по паркету. Она то заламывала руки в страстном движении, то вдруг мягко и медленно поводила плечом, словно она сама раскаивалась в своей страстности. Ее белоснежная нога, мелькающая из под юбки, заворожила мужчин, сидящих рядом. Только теперь ты заметил (а), что подле сцены за столами сидели несколько мужчин, выпивающих и оговаривающих что-то с ожесточением. Вдруг один из них, самый рослый, встал и решительно направился к танцующей женщине. – Нина! – рявкнул он. – Нина! Иди сюда! Ты спала с Диего! Ты спала с ним! – Ты знаешь, Хосе, что это неправда! – воскликнула женщина, прекращая танец, и стараясь увести мужчину в сторону. – Нет, дорогая, я надрался, но еще могу мыслить трезво! – орал он. – Олух! – ответила она, гордо поднимая голову. – Да ни одной из женщин не останется с тобой по доброй воле! Мужлан!... Она хотела было сказать что-то еще, но ее приятель, выхватил из кармана брюк складной нож, и всадил его своей подруге в живот. Прекрасная танцовщица, упала, и красный атлас ее юбки взметнулся в последний раз. Ты, затаив дыхание, стоял (а), силясь осознать происходящее. – Зря я тогда сказала это? – усмехнулся рядом с тобой женский голос. Ты обернулся (ась), поняв, что очутился (ась) в кромешной темноте. Рядом с тобой стояла та самая прекрасная танцовщица, но живая и одетая в черный балахон. – Я твоя смерть, - улыбнулась женщина. – Я лишь предупредила твой вопрос, ведь так или иначе тебе захотелось бы узнать мою историю… - Как ты стала смертью? – Я сама не боялась умирать, - улыбнулась она. - А теперь, друг, следуй за мной. Не задавай мне больше вопросов… Ты и так узнал все, что желал. Теперь я обязана тебя проводить… Ты молча последовал (а) за смертью, зная, что перед тем, как вы расстанетесь навсегда, ты попросишь ее станцевать для тебя еще раз… И, кто знает, быть может, она выполнит твою просьбу.

Есть Ангел смерти; в грозный час Последних мук и расставанья Он крепко обнимает нас, Но холодны его лобзанья… М. Ю. Лермонтов… Ты оказался (ась) в пустоте
- Здравствуй, - последовал печальный голос во тьме, в которой ты оказался (ась). – Здравствуй, - ответил ты. – Где ты, смерть? Я ожидал увидеть твой облик. – Моего облика не существует, - удружено прошептал голос. – Почему же? – Я умер раньше, чем он успел сформироваться, - еще печальнее прошептал голос. – Расскажи тогда мне свою историю, смерть, - не понимая ничего, произнес ты. – Я должен был родиться, - прошептал голос. – Но моя мать не хотела моего рождения… Она сделала… как это называется? – Аборт? – ужаснулся (ась) ты. – Да, - мрачно согласился голос. – Все так и было. А ведь я должен был родиться таким красивым! У меня должен был быть высокий рост, черные волосы, карие глаза… Я должен был уметь красиво петь. У меня у самого должны были родиться дети… - Скажи, а если ты знаешь, каким должен был родиться, почему ты не предстанешь передо мной таковым? – А какой смысл? – спросил с усмешкой голос. – Ведь этого никогда не было и не будет в реальности. – Но все же… - Хорошо, - согласился голос, и перед тобой возник высокий юноша. Его правильные, красивые черты лица, казалось, излучали благодушие. Приятное мужественное лицо приветливо растянулось в улыбке. – Привет, - поздоровался он опять. – Привет, - кивнул я. – Здесь реальны любые наши мысли, почему бы тебе не придумать себе и мне заодно столик, накрытый на двоих? Давай выпьем чего-нибудь в знак дружбы? – Я не могу придумать ничего, - помрачнел юноша. – Почему? – Потому, что я никогда ничего не ел, не пил и не чувствовал… Я не смогу представить всего этого… А если представишь ты, я не смогу почувствовать вкус еды, питья… Тебе стало грустно, захотелось утешить несчастную смерть. – И запахов ты тоже не чувствуешь? – Нет, - еще больше помрачнела смерть, а ты понял (а), что только усугубил (а) дело. – Давай просто вернемся к главному вопросу, - предложил юноша. – Давай подумаем над тем, где ты хочешь жить теперь… - Давай – согласился (ась) ты. Тебе хотелось и дальше беседовать с этим приятным, умным, добрым юношей, который никогда не познает вкус пищи, тепло женского тела, аромат свежего ветра… Этот юноша никого не увидит и его не увидит никто… Никто не поймет, какой он добрый, умный и приятный в общении, потому как юноши этого никогда не было…

ЕСТЬ АНГЕЛ СМЕРТИ; В ГРОЗНЫЙ ЧАС ПОСЛЕДНИХ МУК И РАССТАВАНЬЯ ОН КРЕПКО ОБНИМАЕТ НАС, НО ХОЛОДНЫ ЕГО ЛОБЗАНЬЯ… М. Ю. ЛЕРМОНТОВ… ТЫ ОКАЗАЛСЯ (АСЬ) НА ТАНЦПОЛЕ
Ты видел (а) танцующую женщину. Она была прекрасна, пусть и на вид ей было около сорока. Она танцевала фламенко. Ее тело двигалось в такт музыке, издаваемой неведомыми музыкантами. Ее тело, такое обольстительное, одетое в мягкие черные кружева и алый шелк, металось по паркету. Она то заламывала руки в страстном движении, то вдруг мягко и медленно поводила плечом, словно она сама раскаивалась в своей страстности. Ее белоснежная нога, мелькающая из под юбки, заворожила мужчин, сидящих рядом. Только теперь ты заметил (а), что подле сцены за столами сидели несколько мужчин, выпивающих и оговаривающих что-то с ожесточением. Вдруг один из них, самый рослый, встал и решительно направился к танцующей женщине. – Нина! – рявкнул он. – Нина! Иди сюда! Ты спала с Диего! Ты спала с ним! – Ты знаешь, Хосе, что это неправда! – воскликнула женщина, прекращая танец, и стараясь увести мужчину в сторону. – Нет, дорогая, я надрался, но еще могу мыслить трезво! – орал он. – Олух! – ответила она, гордо поднимая голову. – Да ни одной из женщин не останется с тобой по доброй воле! Мужлан!... Она хотела было сказать что-то еще, но ее приятель, выхватил из кармана брюк складной нож, и всадил его своей подруге в живот. Прекрасная танцовщица, упала, и красный атлас ее юбки взметнулся в последний раз. Ты, затаив дыхание, стоял (а), силясь осознать происходящее. – Зря я тогда сказала это? – усмехнулся рядом с тобой женский голос. Ты обернулся (ась), поняв, что очутился (ась) в кромешной темноте. Рядом с тобой стояла та самая прекрасная танцовщица, но живая и одетая в черный балахон. – Я твоя смерть, - улыбнулась женщина. – Я лишь предупредила твой вопрос, ведь так или иначе тебе захотелось бы узнать мою историю… - Как ты стала смертью? – Я сама не боялась умирать, - улыбнулась она. - А теперь, друг, следуй за мной. Не задавай мне больше вопросов… Ты и так узнал все, что желал. Теперь я обязана тебя проводить… Ты молча последовал (а) за смертью, зная, что перед тем, как вы расстанетесь навсегда, ты попросишь ее станцевать для тебя еще раз… И, кто знает, быть может, она выполнит твою просьбу.

Ты сидел (а) на качелях, раскачиваясь. На соседних качелях ты увидел (а) девочку. Ее черные волосы были убраны в два прелестных хвоста на макушке. Пестрое платье в синюю клетку облегало ее ладную маленькую фигурку. Но особый интерес представляло ее лицо. Это было красивое личико, но не кукольное, наоборот, лицо девочки было очень живым, подвижным, энергичным. Серые внимательные глаза глядели на собеседника в упор, словно их обладательница знала о собеседнике все. – Привет, - поздоровалась с тобой девочка. – Привет, - ответил (а) ты. – Ты ищешь смерть? – улыбнулась она. – А тебе откуда про это знать? – Так я и есть твоя смерть! – рассмеялась она, хлопая в ладоши. – ТЫ?! СМЕРТЬ?! – А чему ты удивляешься? – улыбнулась она. – Ведь это только облик! – Ты была живой? – Да, - она потупилась и погрустнела. – Была. Я умерла, меня сбила машина. Видишь? Девочка приподняла полу клетчатой жилетки, и ты увидел (а) кровавую рану, обнажившиеся детские ребра… - Боже! – воскликнул (а) ты. – Мне тоже было сложно привыкнуть, - улыбнулась смерть. – Но знаешь, умирать вовсе не страшно. Честно. Я могу убрать эту рану, ведь я выгляжу, как мыслю себя. Но я не хочу… я уже привыкла… - Чего тебе больше всего не хватает? – спросил (а) ты. – Родителей, - последовал ответ. – Но я увижу их – маму через тридцать пять лет, папу через шесть. Он утонет… - Страшно, наверное, знать обо всех смертях в мире? О смерти своих родителях? – Да, немного. Но, когда думаю, что мы скоро встретимся, становится легче. Давай качаться! – Давай, - согласился (ась) ты, раскачивая свои качели. Все летело перед твоими глазами. А девочка все кричала: - Скорее! Скорее! А потом все потухло… Но чья-то маленькая и мягкая рука, пусть и холодная, легла в твою ладонь…